– Итак, – сказал он, усаживаясь, – чему я обязан столь теплым приемом?
– Утром, пока тебя не было, я разговаривала с твоей тетей, – сообщила Леона. – И она сказала мне, что ты собираешься пойти на первый Весенний бал общества «Аркейн» со мной.
Таддеус откинулся на спинку стула.
– Кажется, я вспоминаю, что она действительно говорила мне что-то о бале. – Он приподнял брови. – Так в этом и заключается проблема?
– Разумеется, это проблема! – взорвалась Леона. – Я не могу пойти с тобой на официальное мероприятие!
Ее неожиданная страстность, задела какие-то глубинные струны в его душе. До сих пор он расценивал Весенний бал просто как очередное событие в смертельной игре, которую затеял с похитителем кристалла. Однако внезапно все это обрело личный характер. Леона же его любовница, черт побери! А женщины должны носить красивые платья, когда они танцуют со своими любовниками.
Платья, которые производят впечатление. Ну конечно! Он сразу должен был это понять. Скорее всего Леона не может позволить себе купить бальное платье.
– Я уверен, что тетушка подберет тебе подходящее платье, если именно это тебя волнует, – проговорил он.
– Портниха должна подъехать с минуты на минуту. – Леона раздраженно махнула рукой. – Как раз о платье я беспокоюсь меньше всего.
– Тогда что же, черт возьми, тебя волнует?
– Леди Милден дала мне понять, что Весенний бал – важное событие в жизни Общества.
– Очень важное, – согласился Таддеус. – Его даже можно было бы назвать представлением по королевскому указу.
– В таком случае, – мрачно продолжала Леона, – мы должны учесть, что многие инвесторы, вошедшие в проект капиталовложений моего дяди, тоже будут там.
– Ах вот в чем дело! – Таддеус немного расслабился. Выясняется, что ее беспокоит вовсе не то, что он составит ей компанию. Нет, она опасается, что в ней узнают племянницу Пайпвелла. С этим он справится.
– Должен тебя заверить, что тебе не о чем тревожиться, – сказал Таддеус.
– Ты с ума сошел? Два года назад я работала со всеми этими людьми – читала для них кристаллы. Меня узнают, кто-нибудь вызовет полицию. Подумай о собственной репутации, если моя не волнует тебя. Леди Милден сказала, что ты – один из Джонсов.
– Да, по материнской линии.
– Я уверена, что твоя семья будет в ужасе, если ваша фамилия будет упомянута в прессе рядом с моей.
Таддеус рассмеялся.
– Этого мало для того, чтобы привести мою семью в ужас, – уверенно произнес он.
– Таддеус, я говорю совершенно серьезно.
– Ты же сама говорила мне, что, работая с дядей, всегда была осторожна, носила густую вуаль, устраивала консультации в полутемных комнатах.
– Дядя Эдвард всегда говорил мне, что люди предпочитают все таинственное.
– Да, возможно, это верно, но я подозреваю, что он советовал тебе носить вдовье платье и вуаль как раз на тот случай, если произойдет что-то непредвиденное. Такой маскарад должен был защитить тебя, – сказал Уэр.
Леона заморгала, она явно не ожидала от него таких слов.
– Мне это никогда и в голову не приходило, – призналась она.
– Это понятно, потому что твой дядя никогда не говорил о том, что его совет скрыть твою внешность носит чисто практический характер.
Леона вздохнула.
– Полагаю, что-то в твоих словах есть – пожалуй, он должен был кое-что предвидеть, – согласилась она.
– Ни один из инвесторов твоего лица не видел, не так ли?
– Верно.
Таддеус развел руками.
– В таком случае нет причины беспокоиться о том, что кто-то узнает тебя на балу. Честно говоря, я сомневаюсь в том, что возникли бы какие-то проблемы, даже если бы твои клиенты видели твое лицо на консультации.
– Как ты можешь говорить такое? – Она была в замешательстве.
Таддеус улыбнулся.
– Люди видят то, что хотят видеть, – вымолвил он. – Тебя бы не узнали по той простой причине, что никому и в голову не пришло бы, что у племянницы Пайпвелла хватит духу появиться на первом Весеннем балу под руку с племянником одной из его самых главных жертв.
– Что?!
– Ты помнишь лорда Треноуэта? Того самого джентльмена, который первым заподозрил Пайпвелла и поднял тревогу, которая и привела к скандалу?
– Святой Господь! Это твой дядя?
– Со стороны матери, – пояснил Таддеус.
– Боже мой! – Покачнувшись, Леона забилась в уголок дивана. – Мой дядя лишил Треноуэта нескольких тысяч фунтов стерлингов.
– Пользуясь позитивным мышлением, которое, как мне тут недавно сказали, является самым лучшим руководством к действию, можно убедить себя, что дядя без проблем пережил эту потерю. Мой дядюшка – состоятельный человек. Пайпвелл задел его честь серьезнее, чем банковский счет.
Леона закрыла лицо руками.
– Не знаю, что и сказать, – прошептала она.
– Скажи, что позволишь мне сопровождать тебя на Весенний бал.
Леона медленно подняла голову, ее глаза прищурились.
– А почему тебе так хочется, чтобы я пошла на бал? – поинтересовалась она с подозрением.
Наклонившись вперед, Уэр сложил руки на столе.
– Признаюсь тебе, что когда тетушка утром предложила мне это, для меня ее предложение… заманчивым не показалось, – проговорил он. – Но с тех пор мое мнение изменилось.
– Почему?
– Потому что этот поход может помочь нам в поисках камня утренней зари.
Несколько мгновений у Леоны был такой вид, словно ее поразила молния.
– Таддеус! – Вскочив с дивана, она бросилась к столу, оперлась руками о столешницу и наклонилась к Уэру, ее взор пылал от возбуждения. – Бал входит в часть твоего плана по поиску кристалла?! Каким образом?
Таддеус вновь откинулся на спинку стула, наслаждаясь эффектом, который его слова произвели на ее ауру, подействовать на которую было не так-то просто. Это возбудило его настолько, что он даже описать бы не смог.
– Я только что разговаривал с Калебом, а это человек, способный найти порядок в полном хаосе. Правда, кое-кто говорит, что он делает это случайно, однако именно в этом состоит его дарование, талант.
– Да, да, продолжай!
– В последние дни он много работал, занимался исследованиями, – рассказывал Таддеус. – Тебе известно, что за последние двести лет камень много раз менял хозяев. Так вот: по словам Калеба, это не случайность, а закономерность, правило.
– Какое еще правило?
– Прежде всего, каждый из тех, кто в свое время владел камнем, имел связь с обществом «Аркейн», – объяснил Таддеус.
– Конечно, – пожала плечами Леона. – Но ни один человек из тех, кому история кристалла неизвестна, не мог бы узнать эту легенду.
– Правильно. Вдобавок к этому все те, кто охотился за камнем утренней зари в прошлом, были фанатичными коллекционерами.
– Или членами моей семьи, – осторожно добавила Леона.
Уэр наклонил голову.
– Или членами твоей семьи, – повторил он. – Смысл в том, что все они в основном действовали по собственной инициативе. Но на этот раз Калеб почувствовал, что ситуация другая.
Выражение лица Леоны изменилось – похоже, она начинала понимать его.
– Потому что так много людей умерло?
– Отчасти да, – кивнул Таддеус. – Но еще и потому, что до сих пор Делбридж ни разу не прибегал к убийству для того, чтобы приобрести желанный предмет.
– Так вы, во всяком случае, считаете, – добавила Леона.
– Да, так мы считаем, – согласился Таддеус. – Но сейчас нам известно, что Делбридж готов убивать ради кристалла – и это несмотря на то, что он не знает, как им пользоваться.
– Значит, вопрос в том, почему он рвется завладеть кристаллом, да?
– Именно так. И Калеб считает, что на карту поставлено что-то более важное. Он считает, что дело о камне утренней зари каким-то образом связано с попыткой выкрасть самую мрачную тайну Общества – формулу, разработанную Силвестером Джонсом.
– Понятно.
– До сих пор эликсир был всего лишь легендой, но несколько месяцев назад могилу Силвестера раскапывали, и внутри была обнаружена эта формула.
– Боже правый! – прошептала с благоговейным страхом Леона. – Я и представить себе этого не могла.