Открыв глаза, Леона с изумлением обнаружила, что Таддеус усадил ее на край большого стола. Не успела она спросить его, в чем дело, как Уэр расстегнул брюки и раздвинул ее бедра.
Положив ладонь Леоне на затылок, он придвинулся очень близко к ней. Она почувствовала, что Таддеус хочет, чтобы она признала существование силы того, что происходит между ними.
– Черт бы все это побрал, чем бы оно ни было, но между нами нет деловых отношений, – повторил он.
Его рот зажал ее губы поцелуем. В это же мгновение его плоть проникла в ее нежное лоно, и Уэр утвердился там, давая ей понять этим древним и простым способом, что именно он владеет положением. Давление его плоти было восхитительным, возбуждающим.
Он снова и снова врывался в ее нутро резкими и долгими толчками. Леона инстинктивно обхватила его бедра ногами, стремясь быть ближе к нему. В ответ Таддеус низко застонал. Леона почувствовала, как взмокла его рубашка под ее ладонями. Отпустив ее шею, он сжал руками ее бедра, чтобы войти глубже, так глубоко, чтобы на несколько мгновений они ощутили себя одним существом.
Леона упала спиной на стол и раскинула руки в стороны. Какие-то мелкие предметы стали падать вниз, на ковер. Она так крепко сжала края стола руками, что ничуть не удивилась бы, если бы в них оказались отломанные кусочки дерева. Соитие было божественным.
А через мгновение она вознеслась к вершине наслаждения. Таддеус сделал еще несколько толчков, а затем и он закричал в экстазе. Когда это произошло, Леона почувствовала, что на несколько бесконечных мгновений их ауры слились в единое целое.
Это ощущение было столь сильным, столь интимным, что она была не в состоянии выдержать его. Ее сотрясла последняя конвульсия, а затем ее тело обмякло, расслабилось, а из уголков закрытых глаз потекли слезы.
Глава 38
Таддеус вернулся в реальность с ощущением того, что он почти не чувствует своего тела. Он все еще наклонялся к Леоне, его руки обхватывали по бокам ее теплое мягкое тело. Ее ноги, еще несколько мгновений назад сжимавшие его бедра, бессильно упали вниз и свешивались со стола.
Глядя на ее нагое тело, налицо с закрытыми глазами, на ее нежные и пухлые губы, он почувствовал, как его охватывает блаженная эйфория. Осторожно, нехотя он вытащил свой жезл из ее тесного припухшего лона. А затем, прислонившись к столу, Таддеус вытер плоть носовым платком и застегнул брюки. Потом у него хватило сил лишь на то, чтобы упасть на ближайший к нему стул.
Через несколько мгновений Леона зашевелилась и открыла глаза. Таддеус был потрясен, увидев слезы на ее щеках. Его охватило чувство вины. Вскочив на ноги, он стер следы соленых капель пальцем.
– Я сделал тебе больно? – обеспокоенно спросил он.
– Нет. – Как-то странно улыбнувшись ему, Леона осторожно села и повернулась к нему спиной, словно ее охватил внезапный приступ смущения. – Просто ощущения были какими-то невероятными, вот и все.
– Какими-то?! – переспросил Таддеус. – Потрясающими, изумительными! И абсолютно изматывающими. Я так устал, что буду счастлив, если у меня хватит сил добраться о спальни.
– Пожалуй, я тоже, – прошептала Леона.
Соскользнув со стола, она стала быстро собирать свои вещи, разбросанные по полу. Таддеус лениво наблюдал за тем, как она натягивает на себя мужские брюки и рубашку; ему доставляло удовольствие смотреть на то, как она одевается. В этом было что-то интимное, что-то, сближающее их еще больше.
– Как ты думаешь, все наши ссоры будут заканчиваться таким же образом? – спросил Таддеус, слегка улыбаясь при мысли об этом.
Руки Леоны, застегивавшей пуговицы на рубашке, замерли, и она спокойно посмотрела на него.
– Хотелось бы надеяться, что мы не очень часто будем ссориться, – заметила она.
Таддеус вспомнил о причине их ссоры, и его настроение упало.
– Ты права, – прищуриваясь, промолвил он. – Я не хочу, чтобы повторилось то, что произошло ночью.
Брови Леоны предостерегающе нахмурились.
– Таддеус…
– Не думаю, что мое сердце еще раз переживет такое, – сухо добавил он.
У Леоны был такой вид, словно она хотела продолжить спор, однако вместо этого она всего лишь поморщилась.
– Мое тоже, – вздохнула она.
Таддеус улыбнулся ей. Она – ему.
Была ли это ссора или нет, но паутина невидимых нитей крепко связывает их, подумал он. И не замечать этого нельзя. Правда, Таддеус не произнес этого вслух. Слишком рано для таких признаний, слишком хрупкое сейчас мгновение.
Наконец Леона оделась и, выпрямившись, посмотрел на него. Она стала мрачной и озабоченной. «Что теперь?» – спросил себя Уэр.
– Этот хищник, Лансинг… – промолвила она. – Неужели он действительно сам прыгнул навстречу своей смерти?
Вот в чем дело! Она нервничала, думая, что он убил человека. Надо было ожидать подобной реакции. Таддеус медленно вздохнул, вспоминая сцену на крыше.
– Да, – ответил он. Что за черт, это же правда, какой бы она ни была!
Леона с облегчением улыбнулась:
– Понятно…
Встав, Таддеус подошел к столу, на котором оставил свой недопитый бренди. Сделав глоток, он подождал, пока спиртное согреет его, а затем опустил бокал.
– Но я намеренно довел его до этого, – сказал он.
– Не понимаю тебя, – покачала головой Леона.
– В то мгновение я не мог удержать его в состоянии транса больше чем на несколько секунд. – Его глаза встретились с ее глазами. – Он был в состоянии безумства… Большая часть его энергии находилась в хаосе. Я несколько раз пытался загипнотизировать его, но он вырывался из-под моего контроля. Лансинг понимал, что происходит, и от этого запаниковал. Потом он бросился наверх по лестнице, на крышу.
– И ты побежал за ним?
– Да. – Таддеус не отрывал от нее взгляда. – Я думаю, он хотел перепрыгнуть на соседнюю крышу, но в смятении и от страха он подбежал не к той стороне здания, которая соседствовала бы с другим домом. Он прыгнул и упал на дорогу.
– Ясно…
– Это я ввел его в состояние полной дезориентации, – промолвил Таддеус. – И это я убил его, Леона. Можно считать, что именно я столкнул его с крыши. Когда я бежал за ним вверх по лестнице, я хотел уничтожить его, поскольку был уверен в том, что в тюрьме этот человек тоже будет опасен. Да, он был не в себе, но это не уменьшало его таланта. Он был очень опасен, очень… я хотел застрелить его.
Вновь помрачнев, Леона подошла к нему. Таддеус понял, что от волнения задерживает дыхание.
Остановившись перед ним, Леона прикоснулась к его щеке.
– Он был бешеным псом, – проговорила она. – Ты сделал то, что должен был сделать.
– Но теперь ты смотришь на меня другими глазами, потому что я довел человека до смерти, – заметил Таддеус.
Леона медленно покачала головой, кончики ее пальцев ласково поглаживали его щеку. Таддеуса ее реакция удивила.
– Так о чем же ты беспокоишься?
– В отличие от Лансинга ты – цивилизованный человек с чувством достоинства, способный трезво оценивать ситуацию. Цивилизованные люди не убивают безнаказанно, каким бы очевидным ни было дело. За такой поступок надо заплатить. А если ты этого не сделаешь, то будешь точно таким же животным, как он, – ничуть не лучше. И тебе начнут сниться сны, Таддеус. Возможно, не этой ночью. И даже не следующей. Но рано или поздно тебя начнут преследовать сновидения.
Таддеус не шевелился, опасаясь, что если он сделает это, Леона опустит руку.
– Да, – сказал он. – Думаю, сновидения у меня будут.
– Пообещай, что ты придешь ко мне, когда они начнутся, – попросила Леона. – Я не могу предотвратить их, но я в состоянии удерживать их под контролем, сделать так, чтобы они не… одолели тебя.
Итак, она не отталкивает его из-за того, что он сделал. Более того, она предлагает ему помощь, чтобы он справился с неизбежными последствиями своего поступка. Таддеус медленно вздохнул, испытывая невероятное облегчение.