Да как же с этим жить вообще?!
— Волнуешься? — спрашивает Траяр, и я чуть не вздрагиваю.
— Да, — вытолкнуть это из себя очень трудно. Но я себя заставляю. — Прямо как при первой встрече с тобой.
— Ты тогда впервые пошла куда-либо с Лаэмом? Вы не тренировались, не появлялись нигде вместе?
— О нет, он сразу решил познакомить меня со своим мудрым братом.
— И я, видимо, испортил тебе впечатления от семейных знакомств на будущие годы.
Я усмехаюсь совершенно невольно, немного нервно.
— Но при второй встрече ты отвечала мне без запинки, — продолжает Траяр. — Смело.
— Я… разозлилась, — если честно, хочется провалиться сквозь землю, как вспомню.
— Я тогда сразу подумал: с тобой будет легко разговаривать. Женщина, которая прямо говорит, что у неё на уме — однозначно золото.
Смотрю на него удивлённо.
— О, ты всерьёз и напрасно переоценил мою откровенность, — пытаюсь улыбнуться.
Траяр отвечает усмешкой — растягивает свои красивые губы, ресницы слегка вздрагивают, и я снова приклеиваю к ним взгляд, как ребёнок к живой магии.
— Я тоже волнуюсь, Эла, — произносит он серьёзно. — Что? Я наделал ошибок. Ты сбежала от меня в окно.
— Последнее мы просто так не забудем, да?
Всё, что я пережила сегодня, сложно забыть.
Но в голове только одна мысль: он правда может волноваться? Он? В этот раз я улыбаюсь быстро, откровенней и с благодарностью. Узлы в груди словно ослабевают, начинают распускаться.
— И в другой город, — продолжает Траяр. — Кстати, как тебе Нироль? Тебе же не нравится тут по-настоящему?
И мы неожиданно спокойно говорим. Обсуждаем города, их порядки, работу в столице. То, как здорово будет к этой самой работе вернуться. Постепенно мы разбираемся с блюдами, с чаем, ходим по дому, осматриваясь. Оказываемся на балконе, глядя на вечерний город и темнеющее небо.
— Ты правда приехал сюда из-за меня? — вспоминаю я, закусывая губу. — Других причин не было?
— Ни одной.
Траяр подходит сзади. Я чувствую тепло его тела — до того, как руки обхватывают мои плечи и он утыкается носом мне в волосы.
Осторожно. Как-то по-особенному бережно, хотя я ощущаю всё напряжение в его теле. В пальцах, обжигающих кожу. В движении головы, которую он устраивает удобнее. В резком дыхании, в мышцах груди. Он замирает, несколько раз втянув воздух и зарывшись лицом в мою причёску как зверь.
Я застываю — потому что всё внутри дрожит. От предвкушения, волнения, смеси диких, сводящих с ума чувств.
— Траяр… — шепчу я, пытаясь развернуться.
Это как знак для его пальцев обхватить мою шею. Для его губ — впиться в мои.
И я забываю всё, что хотела сказать.
Поцелуй — словно шаг в прошлое. Какое-то особое, которое я попробовала однажды. Запретное. Горячее. Наверное, я вспоминаю всё, что так старалась забыть — потому что пальцы ног сжимаются, и меня буквально пронзает волна жара.
В этом поцелуе — всё, чему я так отчаянно сопротивлялась. И сейчас, когда я поддаюсь, с губ срывается стон. Руки Траяра обхватывают моё лицо. Он, кажется, пытается быть сдержанным — но проигрывает сам себе.
Мы налетаем на стену. Отмахиваемся от полупрозрачной занавески, скрывающей сад. Это не так порочно, как наше “приключение” на диване — между нами нет запретов, нет шансов, что кто-то ворвётся и помешает! Но я почему-то вдруг чувствую себя на острие. Совершенно обнажённой, уязвимой — и оттого вспыхивающей после каждого прикосновения к коже.
Поцелуй становится нестерпимым. Сильные пальцы зарываются мне в волосы, сжимают и ласкают меня. Я тянусь к Траяру, глажу его шею, скребу ногтями по белой рубашке.
— Девочка, — хрипло выдыхает он. — Я так пытаюсь держаться, быть правильным, чутким. Но не могу не сходить с ума. Если не хочешь — останови меня…
Кого я сейчас остановлю?
— Настойка ещё действует, — нахожу оправдание. — Возможно, это лучший шанс быть с тобой трезвой.
Траяр обхватывает меня за талию. Его губы снова впиваются в мои, как безумные. Я скольжу подбородком по лёгкой щетине, восхищённо трусь о неё щекой. Он по-прежнему сильный, безупречный — настолько, что это пугает. И я вовсе не победила страхи, просто сейчас они — мусор под ногами, жалкая пыль под моей туфлёй.
Той, что слетает с ноги, когда Траяр сажает меня на выступ у стены.
И начинает расстёгивать моё платье прямо здесь.
Свежий воздух касается разгорячённой кожи. Всё тело пробирает дрожь. Кажется, я тоже раздеваю его — хотя крайне непредусмотрительно делать это на балконе. Магия рвётся в комнату, гасит лампы, скрывая нас во тьме.