Я не в обиде. Хотя и вертятся в памяти слова из письма Александра Пушкина князю Вяземскому о том, как любострастно смакует толпа любое неосторожное, а уж тем более малодостойное заявление или поведение благородного человека. Радуясь случайной слабости его, она как бы хочет сказать: смотрите – он нисколько не лучше нас. «Врете, подлецы!» – негодует по этому поводу Александр Сергеевич: великий человек бывает и низок и слаб, но не так как завистливый, подленький обыватель.
Но народ не толпа. И если ты хочешь быть совестью его, это уже мое убеждение, будь честен и аккуратен в поступках своих предельно, чего по наивности своей в молодости я не очень-то придерживался, глупо полагая, что, ведя себя свободно и безоглядно в родной деревне, сближаюсь с людьми. Этак сближаются с людьми и нынешние демократы, правозащитники, подстраиваясь под низменные настроения масс, но держа в кармане запасной зарубежный паспорт и бегая за инструкциями в американское посольство.
А школьные учителя мои – они ведь тоже жители деревни и, значит, пропитаны ее соками – как здоровыми, так и ядовитыми. Однако…
Однако сохранил же я аттестацию, что дала мне по окончании десятилетки классная руководительница Римма Алексеевна Смирнова, до седых волос перечитываю ее и осознаю: те качества, что подметила она, преследуют, не покидают меня всю жизнь. В семьдесят с лишним лет я такой же, каким охарактеризовала меня Р.А.Смирнова. Вот она дословная учительская печать.
Характеристика на ученика 10 класса Пискарева Геннадия.
За время учебы в Контеевской школе обнаружены хорошие способности и замечательная память, но недостаточное умение владеть речью. В 10 классе учился ниже своих способностей. На уроках внимателен, активен, все для него интересно, очень любознательный мальчик, ничего не оставляет непонятым, всегда может ответить на любой вопрос только что объясненного материала. Проявляет большой интерес к художественной литературе. Сам может писать стихи. С учителями и со старшими вежлив, несколько застенчив. Не всегда бывает серьезным. Был членом редколлегии, в первом полугодии принимал активное участие в выпуске газеты, а во втором полугодии не стал выполнять это поручение.
Ныне, обращаясь памятью к временам, когда был я редактором «Сельской жизни» по отделу культуры и сельских школ, сожалею лишь об одном: писал установочные статьи о школьном воспитании и образовании на селе, весьма сдержанно, приглушая застенчиво порывы вскрыть гнойники застоя в этом деле до конца. Правда, сказать удалось все же немало. И хорошего, и не очень.
В качестве приложения к данной главе, названной, как вы помните, «Школьное утро», даю без изменений несколько статей и интервью о положении школы и системы профтехобразования той поры, возможностей их реформирования. Знакомство с ними не повредит, думается, тем, кто волей-неволей, если захочет жить в родном отечестве, займется, так или иначе, возрождением, восстановлением уничтоженных культурных, духовных, трудовых, воспитательных традиций близкого им хотя бы частично по крови и языку русского народа. Иначе…. Иначе немного останется ждать, когда сбудутся пророчества Ключевского: «Конец Русскому государству будет тогда, когда нарушатся наши нравственные основы».
Первый звонок
Вот и пришел он снова – учебный год. Миллионы школьников, учащиеся профтехучилищ, студенты институтов и техникумов приступают к занятиям, занимая свои места в классах, кабинетах, аудиториях. Советское народное образование рождено социалистическим общественным строем. В основе его – ленинские указания о единой трудовой, политической школе; его цель – воспитание юношества в беззаветной преданности родине Великого Октября, партии, народу, а в конечном итоге – гармонично развитый человек, устремленный к высоким общественным идеалам и идейно убежденный, готовый активно участвовать в созидательном труде.