— Но меня интересует Протеро, — поспешил он перебить Леона.
— Один из этих субъектов является сводным братом жены Протеро. Я познакомился с ней…
— А заодно и с мужем…
— Да, когда я спускался по лестнице, он поднимался мне навстречу, но тогда я не узнал его потому, что он успел укрыться в тени. Узнал его я лишь сегодня, при второй встрече. Он следил за мной до самого дома… Интересно, понял ли он, что я тоже узнал его? Мне не привыкать играть со смертью, но…
Манфред положил ему руку на плечо.
— Это настолько серьёзно? Думаю, его положение ещё опаснее. Я не хотел бы, конечно, убивать человека лишь за то, что он опознал нас…
— Ты прав, — сказал Леон. — Это и не потребуется. Разве только…
— Что?
— Разве только Протеро действительно любит свою жену… В этом варианте дело осложняется…
На следующее утро Леон вошёл в спальню Манфреда с чашкой чая, которую обычно подавал слуга.
— Что случилось, Леон? Ты не ложился всю ночь?
На Гонзалесе был фланелевый халат, под которым виднелся галстук.
— Я сидел в столовой и курил трубку мира.
— Всю ночь?
— Да. Мне нужно было прислушаться…
— Неужели всё так серьёзно?
Леон улыбнулся.
— Я попрошу тебя об одном одолжении.
— Пожалуйста.
— Не говори сегодня о Протеро. Поболтаем на отвлеченные темы, например, о сельском хозяйстве, как и подобает честным андалузским помещикам. Да, причём, по-испански.
Манфред нахмурился.
— К чему эта таинственность? Ну, хорошо, если тебе так угодно, будем говорить о сельском хозяйстве, причём, по-испански.
Гонзалес церемонно поклонился.
— Не будете ли вы столь великодушны, синьор, позволив мне посетить вашу ванную комнату? — спросил Манфред по-испански.
Гонзалес отвесил поклон, достойный героев Лопе де Вега.
В этот день не произошло ничего особенного.
Один раз Манфред чуть было не заговорил о Протеро, но Леон, словно угадав его мысли, предостерегающе поднял палец. Сам он говорил об антропологии, о криминалистике, о дальтонизме, о судебных курьёзах и сельском хозяйстве, но ни словом не обмолвился о том, что так волновало обоих…
После ужина он ненадолго ушёл и, вернувшись, торжественно объявил, что теперь они могут разговаривать на любые темы.
Манфред вопросительно поднял брови.
Гонзалес приставил к стене стул, взобрался на него и, напевая какую-то мелодию, снял заслонку с вентиляционного отверстия в стене.
— Как тебе понравится это чудо техники, Джордж?
Приставив второй стул, Манфред увидел в вентиляционном отверстии небольшой чёрный ящичек с серым диском по центру.
— Микрофон, — пояснил Леон. — Этот господин провел довольно скучный день, выслушав такой набор всякой ерунды, да ещё по-испански.
— Но… — начал Манфред.
— Всё в порядке. Он уже ушёл. Впрочем, для верности…
Он ловко разъединил провода.
— Протеро явился вчера вечером, — продолжал Гонзалес. — Он снял комнату как раз над нами. Я слышал его разговор со швейцаром… А потом, уже ночью, я услышал шорох в вентиляционной трубе…
Леон поставил на место заслонку и спрыгнул со стула.
— Его жена каждый день ровно в одиннадцать отправляется за покупками. Она — женщина пунктуальная. Мы с тобой должны повидать её.
— Какого дьявола?
— Ты должен внимательно посмотреть на неё и сказать мне, способен ли ради неё абсолютно лысый человек пойти на преступление.
— А кто жертва?
Леон расхохотался.
— Я!
Манфреду довелось увидеть миссис Протеро за несколько минут до одиннадцати.
Леон тихонько дотронулся до его локтя и шепнул:
— Она.
Улицу пересекала молодая женщина.
Она была красива и хорошо одета, гораздо лучше, чем можно было предположить, зная её социальное происхождение.
— М-да, она в самом деле хороша, — заметил Манфред.
Миссис Протеро остановилась у витрины ювелира, и Манфред смог рассмотреть её вблизи: тонкие черты лица, полные алые губы, большие карие глаза…
— Что скажешь, Джордж?
— Чертовски красива.
— В таком случае я тебя представлю ей.
Миссис Протеро, узнав Гонзалеса, улыбнулась.
— Доброе утро, доктор! Что вы здесь поделываете в такой ранний час?
Манфред увидел чудесный ряд жемчужных зубов. Хотя её манера говорить и не отличалась светским лоском, но голос звучал приятно и мелодично. Он обратил внимание на то, что она называла его друга доктором.
— Мы идём из госпиталя, это доктор Зельберт, — представил Леон своего спутника. — А вы, очевидно, за покупками?
Она кивнула.
— Собственно, сегодня и не было необходимости выходить. Вот уже три дня как мой муж в доках…
— Вы видели сегодня утром своего брата?
По лицу женщины скользнула тень.
— Нет, — коротко ответила она.
Видно было, что она не особенно гордится подобным родством.
Они обменялись ещё несколькими фразами, после чего друзья откланялись и удалились.
— Ну что, способен ли ради неё пойти на преступление лысый человек? — спросил Леон.
— Пожалуй, да. Но чего ради ему убивать тебя?
— О-о! — загадочно протянул Леон.
Дома они обнаружили несколько писем. Внимание Манфреда привлёк конверт, украшенный замысловатым гербом.
— Лорд Пертхем, — прочитал он на конверте. — Кто это?
— Где-то я встречал это имя, — ответил Гонзалес. — И что же угодно лорду Пертхему?
Манфред вскрыл конверт.
«Милостивый государь,
наш общий друг, мистер Фейр из Скотленд-Ярда прибудет сегодня ко мне на ужин. Разрешите предложить вам также прибыть к нам. Мистер Фейр сообщил мне, что Вы являетесь одним из самых выдающихся криминалистов нашего времени, и я был бы несказанно рад познакомиться с Вами, так как питаю глубокий интерес к этой отрасли знаний».
Далее следовала приписка:
«Разумеется, что данное приглашение распространяется и на Вашего уважаемого друга».
Манфред потёр подбородок.
— Я что-то не испытываю желания ужинать сегодня в аристократическом обществе.
— А я, — решительно заявил Леон, — всегда восхищался хорошей английской кухней. Кстати, лорд Пертхем известен как незаурядный гастроном…
Ровно в восемь друзья входили в большой дом лорда. Лакей торжественно принял их пальто и шляпы, а затем проводил в просторную, но несколько мрачную приёмную.
Там их встретил высокий стройный человек лет пятидесяти на вид.
— Кто из вас мистер Фуентес, господа?
— Это я, — ответил Манфред, — но известный криминалист — мой друг.
— Чрезвычайно рад познакомиться с вами, но прошу извинить меня, господа. Из-за досадной оплошности письмо, предназначавшееся мистеру Фейру, не было отправлено своевременно. Я узнал об этом полчаса назад. Надеюсь, вы не очень обескуражены…
Манфред пробормотал нечто трафаретное, полагающееся в подобных случаях.
Через минуту в комнату вошла дама.
Она была худа и костлява. Её бесцветные водянистые глаза и тонкие бескровные губы были совершенно лишены привлекательности, как и всё её тусклое лицо. Она хмурила лоб, и это ещё больше уродовало её.
Леон Гонзалес тут же пришёл к заключению: неприветлива, подозрительна, жестокосердна, неблагодарна, высокомерна.
Дама небрежно протянула руку гостям, увеличив число складок на лбу.
— Можно сесть за стол, — проронила она, ни к кому не обращаясь.
Ужин проходил в тягостном молчании. Лорд заметно нервничал, но гости не теряли хорошего расположения духа.
Когда хозяйка встала из-за стола и удалилась, лорд Пертхем едва смог подавить вздох облегчения.
— У миледи сегодня вышла размолвка с поваром, — произнёс он извиняющимся тоном.