Х р и с т и н а. Простите нас, Мария Александровна.
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. За что?
Х р и с т и н а. Понятыми к вам на обыск… Не по своей воле.
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Понимаю.
Х р и с т и н а. И благодарность нашу примите. Уже на улицу вышла Оксана.
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Моя заслуга невелика.
Х р и с т и н а. Как же! При такой беде только о своих детях думать. А вы каждый день спускались к нам, лекарства носили. (Гаевой.) Больше двух недель дочурка промучилась. С того света Мария Александровна нам ее вернула.
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Понравилась мне ваша Оксанка. Умная девочка.
Х р и с т и н а. Недаром грамоте учим. Нашлась ей работа.
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Какая?
Х р и с т и н а. Годами вместе не сидели. А сейчас… Зажигаем лампу, садимся втроем, и Оксана нам читает. По складам. (Достает листок.) Раньше Микола не думал об этом. А когда на его глазах тут у вас все разгромили… Дочерей увели… Узнать решил — за что? Мастер обругал вашу семью. А знакомый кузнец домой повел. С того дня Микола часто такие листки приносит. (Протягивает Марии Александровне.)
М а р и я А л е к с а н д р о в н а (читает). «Царское правительство боится, что свободное слово дойдет до рабочего человека… Правительство знает, что рабочий класс поднимется тогда на своих врагов… Уничтожит бесправие, произвол и угнетение… Все будут равны и свободны…» (Отдает ей листок.) Зачем вы принесли листовку? За нее можно угодить в тюрьму!
Х р и с т и н а (с опаской смотрит на Гаевую). Я принесла — я в ответе.
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Дело не в том, что здесь Галина Ивановна. От нее мне нечего скрывать. Но поймите, Христина Петровна… Слухи о моих детях ложные. Они арестованы по недоразумению. (Многозначительно.) По недоразумению, понимаете?
Х р и с т и н а. Понимаю. Так и будем говорить всем — по недоразумению. (Хочет еще что-то сказать, но не решается.)
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Что еще?
Х р и с т и н а. Третьего дня я ночевала у кумы. На Лукьяновке. Вышла из дому. Смотрю — вы идете. (Кивнула на стол.) Вот с такими узелками.
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Передачи. Ношу почти ежедневно.
Х р и с т и н а. Пешком шли.
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Часть пути — трамваем.
Х р и с т и н а. Далеко ведь… от трамвая…
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Прогулка.
Х р и с т и н а. Какая прогулка в такой конец? Да еще в ваши годы. (Достает деньги, протягивает Марии Александровне.)
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Что вы, Христина Петровна!
Х р и с т и н а. Честные.
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Верю. Но я человек обеспеченный. И при желании могла бы ездить на лихаче. От дома до самой тюрьмы.
Х р и с т и н а. Возьмите.
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Ни в коем случае!
Х р и с т и н а. Не должны отказать! Не хотите взять для себя — отдайте. Знаем, пойдут на доброе дело.
М а р и я А л е к с а н д р о в н а (взволнованно). Спасибо.
Х р и с т и н а. Пусть бог поможет детям вашим в их святом деле! (Поклонилась. Идет к выходу. Остановилась в дверях.) Мария Александровна… Можно приходить к вам? Помогу по квартире. На базар схожу.
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. От такой помощи не откажусь.
Х р и с т и н а выходит.
Г а е в а я (волнуясь). Позвольте и мне… Изредка… Навещать вас.
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Конечно. Когда пожелаете. Научу вас писать прошения.
Г а е в а я. Разве поможет?
М а р и я А л е к с а н д р о в н а. Будем надеяться… Когда Володю первый раз в тюрьму заключили, я подавала прошение, просила отпустить его на поруки под денежный залог — не разрешили. Но когда осудили его на три года ссылки, я выхлопотала, чтобы позволили ему ехать в Сибирь не по этапу, как каторжнику, а за свой счет… Потом за Митю просила, за Маняшу, когда они сидели в тюрьмах. И сейчас прошу — за всех четверых…
Кабинет следователя.
За столом с л е д о в а т е л ь и М а р и я И л ь и н и ч н а.
С л е д о в а т е л ь. Отрицаете… Отрицаете…
М а р и я И л ь и н и ч н а. Потому что ваши обвинения против Дмитрия и Анны построены на ошибочных догадках.