В е р а А н д р е е в н а. Тяжелее не придумать.
Т у м а н о в а (к Савченко). Я выступала перед ранеными ополченцами. В госпитале на Выборгской. И свалилась на сцене. От истощения… Очнулась в самолете. Отвезли в Свердловск. Отлежалась в больнице, затем приехала сюда, на родину.
В е р а А н д р е е в н а. Смотреть было страшно. Живые мощи.
Т у м а н о в а. Веру Андреевну ежедневно у калитки ждала: вдруг принесет известие о сыне. Появляется, бывало, Вера Андреевна, издали слежу за ней. С надеждой и страхом. Вижу — улыбается. Значит, слава богу. Может, известия от сына нет, зато и надежда еще не потеряна. Так с надеждой и прожила целый год. А вернулась в Ленинград — через неделю является сын. После тяжелого ранения попал к партизанам…
В е р а А н д р е е в н а. Он женат?
Т у м а н о в а. Конечно.
В е р а А н д р е е в н а. Внуки небось есть?
Т у м а н о в а. И правнуки скоро будут.
В е р а А н д р е е в н а. Ну уж и правнуки!
Т у м а н о в а. Так ведь Славе уже сорок.
В е р а А н д р е е в н а. Прислали бы его карточку.
Т у м а н о в а. Пришлю.
В е р а А н д р е е в н а. При всех орденах чтоб был.
Т у м а н о в а. Только медали. И за доблесть. И партизанская. И за оборону Ленинграда.
В е р а А н д р е е в н а. А Красного Знамени орден?
Т у м а н о в а. Чего нет, того нет. Однако младшему внуку и медалей достаточно. Наденет на себя старый отцовский китель…
Вера Андреевна поднялась, идет к выходу.
Т о н я (выбегает из-за перегородки). Куда вы?
В е р а А н д р е е в н а, не отвечая, выходит.
Куда она?
Т у м а н о в а (вскочив). Боже, какая я эгоистка! Рассказываю о сыне, о внуках… Ее сын — одногодок с моим Славой… Тоже воевал под Ленинградом. Погиб в сорок втором. Где она живет?
С а в ч е н к о. Не нужно. Позже. Пусть выплачется.
Пауза.
Т у м а н о в а. Хорошо помню Веру Андреевну в те годы. Когда я приехала, она уже ходила в черном. Даже в жару. Траур по сыну. Тогда дня не проходило, чтобы кому-нибудь не прибывала похоронная. Девчушки на почте работали молоденькие. Лет по пятнадцати. Знали содержание всех треугольных незапечатанных писем. И ни одна из них не решалась нести похоронную. Вера Андреевна жалела девочек. И когда, бывало, она появлялась на чужих участках, все женщины смотрели — в чей двор она свернет. Вот и прозвали ее…
Т о н я. Черной Верой?
Т у м а н о в а. Да.
Входит В е р а А н д р е е в н а. Все с удивлением смотрят на нее: она сияет.
В е р а А н д р е е в н а. Нашла! Обязан твой сын орден Красного Знамени получить. (Протягивает Тумановой аккуратно сложенный листок.)
Т у м а н о в а (разворачивает, читает). «Командование воинской части… Ваш сын… Вячеслав Ильич… Верный воинскому долгу… Смертью храбрых… Посмертно… орденом Красного Знамени…». (Опустила листок, смотрит на Веру Андреевну.)
Пауза.
В е р а А н д р е е в н а. Не отдала тебе тогда… Больно слаба ты была. И телом и душой. Боялась, не выдержит твое материнское сердце. По себе знала. Разбирала почту. Гляжу: мне письмо. Чужой рукой написано. Домой пошла. Заперлась. Распечатала… Покрепче тебя была, однако рассудка лишилась. Соседи потом рассказали: ходила из угла в угол. Подушку на руках держала. Укачивала.
Т у м а н о в а. А я-то задерживала вас… О Славике рассказывала… Вы слушали… Улыбались… Даже смеялись вместе со мной… Боже мой! Вы, ради меня…
В е р а А н д р е е в н а. И от других скрывала, какие духом были послабее да поболезненнее. Потом отдавала. Находила случай. То один из сыновей вернется — легче. То кого-нибудь из родных вызывала, ежели по письмам знала их адрес. А тебе отдать до самого отъезда не решилась. Думала, сестрам отдам. Уехала ты. Пошла к ним, а они навстречу бегут: жив Вячеслав!
Пауза.
Т у м а н о в а (вытирает глаза). Где вы живете?
В е р а А н д р е е в н а. Там же.
Т у м а н о в а. Одна?
В е р а А н д р е е в н а. Одна и не одна. Он все годы со мной — моя кровинка. Сказала ты: сорок Вячеславу. А моему… (Кивнула на Савченко.) Гляжу я часто на Валентину. Думаю: его женой могла быть. На Тоню гляжу. Такую внучку могла иметь. Это я представляю. А его представить мужчиной не могу. Как было ему восемнадцать, так и осталось.