– Шесть с половиной лет? – задумчиво повторила Вилена. – Жены моряков прежде ждали мужей из кругосветного плавания семь лет! И пусть мне будет больше тридцати…
– Больше. И намного, – улыбнулся Виев.
– Если бы я ждала на Земле. А если бы я летела?
– Вы? Летели бы? – покосился на Вилену Виев. И опять не удивился.
А вот Руденко, Лебедев и Наташа – те удивились.
Впоследствии Вилена много думала о своем быстром и решительном ответе. Очевидно, сказался и ее характер, и то, что, по существу, у нее оставался последний и единственный путь.
– Поскольку Владимир Лаврентьевич не берется меня заморозить, мне остается лететь, – с наружным спокойствием сказала Вилена.
Виев откровенно любовался ею:
– Знаете ли вы, что значит лишний пассажир на звездолете?
– Конечно. Тысячи тонн горючего и конструкции.
– Да. По этой причине в звездные рейсы пассажиров пока не берут. Пассажиром, увы, вам не стать.
– А если не пассажиром? – с задором, но без вызова спросила Вилена.
– Я ждал этого вопроса. Требуются два условия. Вам пришлось бы стать иной, Вилена. Первое – это идти не на подвиг ради своей любви, а на беспримерный риск во имя цивилизации. – И смолк.
– А что второе? – уже взволнованно спросила Вилена.
– Второе – нужно быть столь же необходимой экипажу звездолета, как необходим был ему ваш Арсений. Он и космонавт, и звездный штурман, не говоря уже о его заслугах как ученого.
– Значит, лететь могут только люди, незаменимые в полете, – с обретенным вдруг спокойствием произнесла Вилена.
– Незаменимые, – подтвердил Виев. – Вот если бы вы были математиком, как ваш отец, нейтринным инженером, как француз Лейе, или астронавигатором, как Арсении Ратов, то…
– Сколько времени осталось? – поинтересовался академик Руденко.