Первые же опыты оказались обнадеживающими.
Под влиянием направленного радиоизлучения живая ткань развивалась быстрее, не хуже, чем в древнеиндийских фокусах.
Но этого было мало. Требовалась не просто живая ткань, - требовалась ткань, состоящая из белков нужной формы, способная к определенным функциям.
Друзьям ничего не удалось бы сделать, если бы одновременно в сотнях научно-исследовательских институтов Объединенного мира открытым ими методом не стали пытаться воспроизвести живую ткань по заданному образцу. И то, на что ушли бы в Институте жизни годы, всем институтам удалось получить за несколько месяцев.
Лаборатория живой ткани располагалась в перестроенном Институте жизни. Академик Руденко обещал Толе Кузнецову свою помощь.
Поэтому не было ничего удивительного в том, что старый академик оказался в лаборатории Кузнецова, когда там должен был произойти "суммирующий" опыт.
"Суммирующим" его назвали, поскольку он подводил итог стараниям ученых всего Объединенного мира.
В биолабораторию были подведены кабели изо всех кибернетических центров столицы и даже от Центрального планирующего электронного мозга страны. Все эти мыслящие машины, на какое-то время отключившись от обычных дел, должны были принять участие в эксперименте: "считать программу с образца", установить взаимное расположение молекул, вычислить цепочку "наследственных" генов в нуклеиновых кислотах. Эта цепочка в свое время направляла рост органа. Предстояло передать выработанную программу радиоизлучателям Арсения Ратова и Кости Званцева.
Академик Руденко бодро подошел к радиоастрономам. Казалось, что за последнее время он помолодел, совсем не горбился, двигался порывисто:
– Ко всему был готов в нашем Институте жизни, но к тому, чтобы процессами развития жизни управляли радиоастрономы… извините, не был к тому подготовлен. Эдакое агрессивное вторжение "иноразумян".
– Владимир Лаврентьевич, если бы вы побывали на Реле, то увидели бы нечто подобное собственными глазами! - сказал Кузнецов.
– Так меня ведь на корабль не взяли, - пошутил старик.
– Вы сумели обойтись и без корабля, - возразил Костя Званцев, - обошли нас на повороте…
– Впрочем, не во мне дело. Скажите, чем порадуете сегодня?
– Считывание части живого организма и его воспроизведение, - отрапортовал Анатолий Кузнецов.
– Это-то я знаю. А на чем остановились, что для воспроизведения выбрали?
Кузнецов замялся. Академик перевел взгляд с него на Арсения Ратова. Тот был сосредоточен и молчал. Тогда он взглянул на Костю, у которого по-озорному блестели глаза.
– Да вот, Званцев настоял, - словно оправдываясь, сказал Анатолий Кузнецов.
– На чем он настоял? - нахмурился академик.
– Ничего особенного, - вступил Костя. - Мне снова лететь к звездам, а Землю я уж очень крепко люблю.
– И что же? Отказаться решили?
– Ну что вы, Владимир Лаврентьевич? Просто хочу и там и тут быть.
– За двумя зайцами, - вставил Арсений Ратов.
– За двумя гнаться хочет? А сколько поймает?
– Да уж не меньше трех, - улыбнулся Костя.
– Дело в том, - решил внести ясность Толя Кузнецов, - что Званцев наш мечтает вырастить из живой ткани своего двойника. И оставить его жить на Земле вместо себя.
– Я ухаживать буду, а он женится! - вставил Костя.
Академик расхохотался:
– Так вот какие три зайца! Ну и молодцы же вы! Чувства юмора не теряете. Поди, подсчитали уже и объем "машинного мозга", который в состоянии записать все особенности столь ценного организма нашего Званцева.
– Подсчитали, - заверил Ратов.
– Каков же этот объем? Выкладывайте.
– Пустяковый. Немного больше земного шара. Думал, что Солнечную систему полупроводниками забить понадобится.
– Вывод хорош. Но не мрачен ли он для наших целей?
– Нисколько. Одно дело воссоздать человека во всей его сложности, другое - лишь один из его органов, - заверил Кузнецов. - Для воспроизведения выбранного органа Кости Званцева достаточно всех подключенных сейчас в Институте жизни "мыслящих машин", о которых вы сами же договаривались, Владимир Лаврентьевич.
– Ну да, конечно, конечно. Всю столицу без электронных мозгов оставляем. И ради чего?
– По кирпичикам меня будут воспроизводить на первых порах, - смешливо блестя глазами, сказал Костя.
Академику показали маленький кусочек кожи с характерными завитками.
– Так, - заявил академик, внимательно рассмотрев "образец" и пряча очки в карман. - Отпечаток пальца?