— Амблистому, — подсказал со своего места внимательно слушавший астробиолога Петр Иванович Туча.
— Да, во взрослую саламандру, совсем на аксолотля непохожую.
— Еще немного — и будет помянут пресловутый Шейхцер и даже Карел Чапек, — ехидным тенорком заметил Архис.
Молодой, но грузный биолог тряхнул кудрями, словно принимая вызов:
Что ж, можно вспомнить, что в конце семнадцатого века известный ученый Шейхцер обнаружил в пресноводных известняках Баденского озера окаменелый скелет доисторического четырехлетнего ребенка. И только в следующем веке знаменитый Кювье доказал, что этот «хоми делювии тестис» не человек, а гигантская саламандра.
— Великолепно! — воскликнул звездный инспектор. — «Война с саламандрами» Чапека в космическом варианте.
— Почему война? — серьезно спросил Каспарян, тоже оказавшийся здесь. — Высший разум гуманен. Перед войной никто не посылает противнику научной информации.
— Я в восторге! — продолжал Архис. — Итак, вся культура внеземной цивилизации приписывается мудрым личинкам. А тамошние бабочки летают в поисках оплодотворения.
— Почему бабочки? Не обязательно насекомые.
— Да, да! Простите. Тогда «летающие саламандры», — с прежней иронией продолжал Архис. — Во всяком случае, населенную планету, открытую радиоастрономом Ратовым, к которой мы намереваемся направить звездолет, стоит назвать «РЛ» по первым буквам слов «разумные личинки» — «Релой». Однако, оставляя в стороне остроумие, перед серьезным актом, ради которого мы здесь собрались, считаю долгом предупредить, что полет к Реле будет не экскурсией любознательных. Скорее всего, звездолетчики встретятся там с уродливой формой общества, не изжившего угнетения, имеющего привилегированных бездельников. Рела может оказаться общественным антиподом Земли.
Присутствующие переглянулись.
— Пусть Рела, — согласился сидевший во главе стола Виев. — Это ничем не хуже Скорпиона, в созвездии которого она находится. Что же касается гуманности, уродливости или угнетения, которое наши звездолетчики там встретят, то об этом будут судить те, кто заслушает их доклад после возвращения.
Тут Каспарян, сегодня не лохматый, а тщательно прилизанный, попросил Ратова напомнить всем о Реле — ее координаты и прочие данные о полете.
Арсений поднялся для ответа, а Костя шепнул ему:
— Он что? Думаешь, он не знает?
— Рела так Рела, — не слушая Костю, заговорил Ратов, — Планета находится близ сорок седьмой звезды в созвездии Скорпиона. Расстояние — около двадцати трех световых лет. Если ускорение земное, разгон — год, торможение тоже. Полет с субсветовой скоростью — четыре месяца. Пребывание на планете не дольше. Рейс займет пять лет по часам звездолета. Новых сигналов глобальной радиоантенной не принято. У меня все, — с присущей ему лаконичностью закончил он и сел.
— Радиоастроном сразу проявил себя и звездонавигатором, — сказал Виев. — Мы проверили его подсчеты. Очевидно, реален непосредственный контакт с инопланетянами, какими бы они ни оказались. Попросим лингвиста и кибернетика Каспаряна сказать о возможной форме такого контакта.
Поднялся Каспарян:
— Как меня доставят к ним, не берусь судить. Но из слов Ратова можно представить эту процедуру. А если доставят, то побеседовать с ними удастся. На основе найденного кода расшифровки можно построить портативную кибернетическую машину-переводчика для общения с разумянами.
— Вы отдаете себе отчет в том, что такое двадцать три световых года? — строго спросил Архис.
— Теория относительности? Так скажете? — очень вежливо обратился Каспарян к Архису. — Прекрасно понимаю. Двадцать три года расстояния — это и есть двадцать три года земного времени на протяжении полета корабля. Туда — обратно, немножко там. Вот и пятьдесят земных лет. Правильно?
— Вполне, — согласился Архис. — Однако и через пятьдесят лет неведомым разумянам отнюдь не надо давать обратного земного адреса.
— Его не так трудно определить, — заметил Туча. — Не так много уж звезд типа Солнца с планетами на расстоянии двадцати-тридцати световых лет от Релы. Судя по всему, они там не дураки, сообразят.