— До свидания, Надежда Викторовна…
…Итак: выкрали и вывезли меня тайно, незаконно, против моей воли, в наручниках и с мешком на голове, через границу Украины с Россией в ночь с 23 на 24 июня 2014 года, из пункта «А» в пункт «В» в течение одиннадцати часов. На шести машинах, под вооруженной охраной. Дальше была неделя незаконного удержания меня в мотеле «Евро» в городе Воронеж. За эту неделю никто в Украине не знал, где я. Консульство Украины в РФ тоже не известили о моем нахождении на территории России. Я просто пропала без вести. С 23 июня по 4 июля 2014 года.
В Луганске конечно же заявили, что я убежала из плена, и потому они не могут меня обменять по спискам военнопленных…
Охраняли меня так: к окнам не подходить, окна не открывать. Кури в комнате, сколько хочешь. Сами через одного курили, еще и сигаретами «подогревали». И за это спасибо. Когда обслуга мотеля приносила еду, меня в комнате закрывали. Когда идешь в душ или в туалет, двери на замок не закрывать. Дежурный свет всегда горел в коридоре, наблюдали за мной в зеркало шкафа-купе, который был в коридоре.
Каждый день с новой сменой похитителей-охранников начинался с вопросов: Украина, Майдан, война. Я терпеливо объясняла позицию украинцев, свою личную. Однажды так устала отвечать, да еще и после ночного допроса на детекторе лжи, что пошла в «отказ» от общения — завалилась на бок и продрыхла целый день.
Неделя проходила не только в общении с охранниками. Не успела в пятом часу лечь спать, как в девять приперлось «оно»: моих лет, около тридцати, хорошо откормленное, с пузцом, сразу видно — парень не из спецкоманды, в светлой одежде, с борсеткой, рост около 180 см, темно-русые волосы, карие глаза. «Следователь отдела Следственного комитета России майор юстиции Маньшин Дмитрий Сергеевич. Из Москвы приехал!» И что мне должно это говорить? Я знать не знаю ваши комитеты, в России никогда не была и Москвы отродясь не видела!
— А от меня что надо?
— Мы проводим расследование против Авакова и Коломойского по статье «Ведение войны незаконными методами». Вы у нас проходите как свидетель.
— Какой свидетель? Я Авакова и Коломойского в глаза не видела, разве по телевизору, и то редко.
— Ну, вы же там воевали!
— Воевала, потому что я офицер ВСУ…
— А откуда деньги у «Айдара» и других незаконных формирований типа «Правого сектора»[2] и «Нацгвардии» поступали?
— У нас незаконные формирования — это сепаратисты на Донбассе. Все остальные формирования законные и подчинены МВД Украины и ВСУ, и зарплату им платят из бюджета Украины!
— А вам кто платил?
— А мне зарплату налогоплательщики уже десять лет платят, я десять лет в армии служу!
— А вы на Майдане были?
— Была. Я и еще миллион украинцев.
— А что вы там делали?
— Продукты приносила вместе с сестрой, дрова рубила, помогали, чем могли. Пытались митингующих остановить, когда они начали брусчатку в ребят-МВДшников бросать. Потому что камни до власти все равно не долетят. А потом защищали людей от «Беркута», когда тот в наступление пошел, потому что и те, и те — мой народ, украинский народ, которому я присягу давала!
— А коктейли Молотова бросали?
— Бросала. По местности бросали, чтобы разделительная полоса огня держала «Беркут» и он не пошел в наступление на людей. Держала вместе с сестрой щиты, чтобы защитить людей от огня. По людям коктейли не бросала!..
— А вы были на Майдане 21 февраля?
— Да.
— Что делали?
— Раненых выносила, первую медицинскую помощь оказывала. И «беркутовцам» тоже.
— Ну ладно, Надежда Викторовна, вы отдыхайте…
Второй день «марлезонского балета». И снова следователи:
— А почему вы прибыли в «Айдар»?
— У меня отпуск был.
— А где вы служите?
— Летчик-оператор Ми-24.
— А что вы делали в «Айдаре»?
— Делилась опытом, учила необстрелянных солдат.
— А что вы делали в бою 17 июня 2014 года?
— Пошла посмотреть, где есть раненые.
— А вам оружие в «Айдаре» выдавали?
— Нет. В бой я взяла чей-то автомат, первый, что под руку попался. Оружие, которое мне выдали в летном полку, занесено в мое удостоверение офицера. Оно у вас есть!
— Нет.
О! Это хорошо! Хоть этого у них нет.
— А что было на вооружении и как была расположена украинская техника?
— Я не смотрела! — ага, так я тебе и сказала…
И в таком духе каждый день. С камерой и без, с переводчиком и без, на полиграфе, который, кстати, показал, что я не вру…