Джона положил ногу на ногу и выгнул бровь, глядя на доктора.
— Я вам наскучил, док?
Мужчина действительно подскочил, будто опешил.
— Ох, нет! Конечно нет. Я просто думал о своей теории, относительно этих новых симптом. Извини, если тебе показалось, что я не обращаю внимания.
— Всё в порядке. Большинство дней мне самому с собой скучно.
Мгновение Драри выглядел так, будто может расплакаться, так он был встревожен.
— Честно, мне не скучно. На самом деле, всё наоборот. Я уверен, что ты выражаешь то, что называется функциональным неврологическим расстройством, более известное как конверсионное расстройство. Это проявление соматических физических симптом, в качестве выражения психологического расстройства.
— Значит, вы можете сказать, что я сам виноват в своей болезни.
— Ох, ну, можно и так сказать, это лучшая формулировка. Уверен, это значит, что твоя болезнь ухудшается. С тобой что-нибудь случалось с тех пор, как ты ушёл? Что-нибудь, что могло ухудшить твоё состояние?
— Нет! На самом деле, я наконец решил начать пытаться поправиться.
Драри нахмурился.
— Начать пытаться... Прости, что?
— На самом деле, это просто, — ответил Джона, в откровении наклоняясь вперёд. — Я практически всегда считал себя безнадёжным. У меня случаются эти ужасные приступы, я приезжаю сюда, чтобы всех обезопасить, ухожу, когда всё заканчивается — цикл повторяется. Я практически совсем не могу взаимодействовать с людьми, так что и не пытаюсь. Вы можете знать, что я немного подружился с одним из испытуемых, Кэмероном, — Джона сделал паузу и подождал, пока Драри кивнёт в знак подтверждения. — Для меня это первая дружба со времён смерти матери. И это не было неловко. Это было легко. Когда я обнаружил, что хочу стать лучше, чтобы дружить с ним, я решил, что пора поправляться.
— Д-Джона, послушай, это чудесно, что ты решил более активно подойти к своей болезни, но... ты не можешь просто решить, что хочешь поправиться, и ожидать, что поправишься. Ты должен работать. Работу не просто так называют тяжёлой.
Между глаз Джона появилась растущая боль. Он беспомощно потёр это место.
— Теперь я это знаю. Я просто обманывал себя. Думал, что смогу с этим справиться.
— Я думаю, что это, должно быть, корень твоего конверсионного расстройства — твоя психика говорит тебе, что это не работает.
— Наверное...
— Джона, я всё ещё верю в то, что говорил тебе раньше. Я думаю, единственный способ добиться какого-то прогресса в твоей болезни — это изучить твоё прошлое, то воспоминание, которое ты намерен подавить.
— Я ничего не подавляю, — сказал Джона, его голос надломился от наплыва слов. — Я всё помню. Каждую чёртову деталь каждого проклятого дня. Именно поэтому я никогда об этом не говорю.
Драри вздохнул и снял очки, чтобы вытереть глаза.
— Я тебя слышу, правда. Но ты должен принять решение. Вытащить всё это на поверхность, прекратить сдерживать, или продолжать терять контроль.
— Вы знаете, до того, как я уехал в прошлый раз, я представлял, как расскажу всё Кэмерону. Какая-то часть меня, глубоко внутри, чувствовала, что он может понять. Но затем в мыслях промелькнуло его лицо с выражением отвращения, ужаса и жалости, и я просто не смог это сделать.
— Ты же знаешь, я никогда не говорю тебе чепухи, Джона...
Джона кивнул.
— Я это ценю.
— Кому бы ты ни рассказал, кто бы это ни был, я думаю, лучше с этим не тянуть, Джона. Или вскоре ты останешься здесь жить.
По позвоночнику Джона пробежала тяжёлая дрожь, щекоча мышцы. Он станет пожизненным пациентом, одним из фриков в закрытом отделении, которые никогда не видели дневного света. Это последнее, чего он хотел.
— Я понимаю, док. Я подумаю над этим.
— Это всё, о чём я могу просить. Позволь мне закончить вот чем. Есть одна цитата Святого Франциска Ассизского, которую я всегда считал правдивой: «Начни делать необходимое, затем возможное, и внезапно увидишь, что уже делаешь невозможное». Я не верю в безнадёжность, Джона.
***
Чувства Джона навалились сверх меры, компенсируя его потерю ощущений и плохое зрение, и в первую очередь усилился слух. Пока он шёл по длинным коридорам в сторону общей комнаты, голоса атаковали его на каждом углу. Шёпот, каждый раз, когда Джона проходил мимо одной из стоек медсестёр в коридоре...
— ...думаешь, он скоро сделает тебе предложение?
— ...лучше бы сделал... третья годовщина с нашего первого...
Крики, когда Джона прошёл мимо входа в коридор, ведущий в закрытое отделение...
— Не смей ко мне подходить... УБЬЮ ТЕБЯ К ЧЁРТОВОЙ МАТЕРИ!
Ломанные обрывки телевизионных шоу и музыки, когда Джона прошёл мимо жилого блока...
— ...мы созданы друг для друга... как воздух создан для дыхания...
Джона остановился, достаточно надолго, чтобы впитать в себя музыку. Она наполнила его тоской, которую он не мог описать; это практически напоминало удушение. Он сделал глубокий болезненный вздох и продолжил идти. Если Джона только доберётся до общей комнаты, он сможет сесть на свой островок солнечного света и посмотреть на двор. В тишине он сможет разобраться во всех своих чувствах и выяснит, что делать.
В коридоре эхом раздались шаги, с невероятным откликом. Иногда Джона что-то просто... больше притягивает. Каким-то образом он предчувствовал, что эти шаги принадлежат кому-то знакомому, кому-то, кто искал его. В мыслях Джона это было ужасной перспективой.
Он прижался к стене, скользя дальше по коридору, как бродяга в переулке, стараясь остаться незамеченным. Как раз когда Джона собирался зайти за угол в общую комнату, появился Кэмерон, в компании медсестры Уитни.
Прежде чем успел подумать, Джона заскочил в первую попавшуюся незапертую дверь. Он закрыл дверь в пустой зал для собраний и прижался к ней, тяжело дыша. Он ещё не был готов столкнуться с Кэмероном. Его желудок и шея горели от стыда, пока он думал о своём провале.
— Как глупо, — прошептал он. — О, я просто поправлюсь, не велико дело. Кретин.
Отчитывая сам себя, Джона слушал, как звуки шагов исчезают в конце длинного коридора. И задумался, сможет ли когда-нибудь снова встретиться с Кэмероном. Задумался, видел ли Кэмерон его постыдный побег.
Глава 13
Джона избегал его. Кэмерон был в этом уверен. Сначала он подозревал это пару дней после возвращения Джона, потому что они будто никогда не находились в одном месте в одно время. Раньше они сталкивались несколько раз в день. Он говорил себе, что у Джона просто новый график — его должны были лечить как нового постояльца — а у Кэма всё было по-прежнему. Однако, его подозрения подтвердились, когда он увидел, как Джона буквально заскочил в открытую дверь, чтобы избежать встречи с ним.
Это осознание его ошеломило. Он думал, что они стали друзьями, пока Джона резко не уехал. Чёрт, после того поцелуя он отчасти думал, что они на пути к отношениям, несмотря на то, какими они будут неприемлемыми. Кэму согревало сердце то, что Джона казался рядом с ним другим, более весёлым, и Рохан подтверждал это. Так что это было за бойкотирование?
Кэмерон размышлял об этом тем ярким утром среды, делая с Уитни обход по жилому блоку. Уит начала с другого конца коридора и всё ещё находилась в нескольких комнатах в стороне, пока он застрял, глядя на следующую дверь на своей очереди — дверь Джона. Конечно же, тот будет на завтраке, но всё равно, от мысли о том, чтобы оказаться среди его вещей, окружённым его призраками и запахами, у Кэма по спине побежали мурашки.