Приведя комнату в презентабельный вид для пары парней двадцати с лишним лет, Джона вышел обратно в гостиную и обнаружил, что Кэмерон листает одну из книг с его поэзией, лениво поглаживая Аиду, которая явно бросилась к нему на колени, как только выдался шанс. У Джона волнующе кружилась голова от осознания, что в его доме мужчина — этот мужчина — вдали от больницы и призраков. Он прикусил свою щеку изнутри, чтобы не рассмеяться.
— Ты знаешь, ей на самом деле никто не нравится. Она едва терпит меня. Как ты её очаровал?
— Наверное, я просто располагаю к себе, — ответил Кэм с самодовольной улыбкой.
— Ну, будь осторожен. Сиамские кошки известны своей капризностью. Если ей не понравится, как ты на неё смотришь, она может вцепиться когтями в важные части твоего тела.
Когда Кэм наклонил голову, Джона понял, во что ввязался.
— Думаешь, мои части важны?
— Мне казалось, что я показал тебе это чуть раньше.
— Может, тебе нужно попробовать ещё раз. Я не уверен, что понял.
— На это будет достаточно времени после ужина. Если хочешь, у меня есть ингредиенты для знаменитой маминой паэльи и эмпанад с яблоком и корицей... — он прервался, когда выражение лица Кэма стало глуповатым. — Что?
— Мне просто нравится, когда ты одновременно смешиваешь свои южные корни с испанскими. Это чертовски очаровательно. У меня прямо мурашки.
Джона почувствовал, что покраснел, и покачал головой.
— Хорошо, остынь, парень. Ты будешь ужинать или нет? Я могу быть не в состоянии отвезти тебя в город на ужин с вином, но здесь, в моём доме, я могу сделать хоть что-то.
— О, я хочу ужин и десерт тоже, — сказал он с преувеличенным вожделением. Затем поднялся с дивана, скидывая забытую Аиду и получая недовольное рычание в ответ. — Веди. Я помогу.
***
Оказалось, что под помощью Кэмерон имел в виду занятие любовью с шеей Джона, пока тот пытался обжарить рис в курином бульоне и добавить туда нарезанные овощи. Джона не особо жаловался, но не хотел испортить самый первый раз, когда готовил ужин для мужчины. Боже, он чувствовал себя суетливым подростком, который впервые запоздало влюбился, потому что раньше Джона никогда не был способен на такие вещи.
— Ладно, мистер Загребущие Руки, давай ты возьмёшь из холодильника пиво и присядешь. Если продолжишь в таком духе, ужин получится не очень вкусным.
Кэмерон поцеловал его загривок и отошёл.
— Оно того стоило бы, — произнёс он с усмешкой в голосе. Но всё же подчинился, принося пиво для себя и для Джона и присаживаясь за грубо высеченный кухонный стол.
Джона быстро разложил паэлью по тарелкам и принёс её к столу.
— Эмпанады должны быть готовы к тому времени, как мы доедим.
Кэмерон радушно улыбнулся ему и взял свою вилку.
— Выглядит отлично. Мне никогда раньше не гот... о боже, это великолепно, — простонал он, прервав себя куском еды.
— Да? — улыбнулся Джона. — Не слишком пряно?
— Нет такого понятия, как слишком пряно. Я один из тех сумасшедших, кто поливает яичницу острым соусом. Для меня это идеально, и это всё, что важно.
Несколько минут они ели в уютной тишине; Кэму не понадобилось много времени, чтобы оставить тарелку пустой. Джона встал, чтобы поставить остатки в холодильник, и достал из духовки эмпанады, чтобы они остыли. Ужин был приятным, но для Джона пришло время рассказать Кэмерону остальную историю об отце. Они никогда не смогут завести успешные отношения, если он не узнает правду о прошлом Джона.
Он сел обратно на своё место и достал телефон, быстро ища достаточно точную статью о грубых убийствах. Он выбрал одну, затем положил телефон на центр стола, между ними.
— Что это? — спросил Кэм, глядя на него с беспокойством.
— Тебе нужно знать остальную историю о том, что со мной произошло, и я не уверен, что переживу полный её рассказ. Так что сначала прочти эту статью, а затем я заполню пропуски.
— Ладно... — с опаской произнёс Кэм. Он потянулся и взял телефон, пролистывая пальцем статью.
Джона пришлось отвести взгляд, пока он читал. Он не мог ждать момента, когда на лице Кэмерона проявится ужас. Жалость. Это была рефлекторная реакция у всех, кто слышал. Джона знал, что не виноват ни в чём из этого, но не мог сдержать испытываемый стыд.
Грубые убийства были названы так потому, как Ангус захватывал своих жертв. Он находил женщин — или мужчин — одиноких и уязвимых, подходил к ним сзади и душил своей гигантской рукой, пока они не теряли сознание. Затем они приходили в себя где-то в комнате убийств. От того факта, что комната убийств обычно находилось прямо над Джона, по его телу бежали мрачные мурашки.
Кэмерон прочтёт, как Ангус мучил и насиловал жертв днями, иногда неделями, прежде чем вырезать им глаза в качестве трофеев. Иногда это убивало их; в других случаях Ангус приводил их в подвал. Джона зажмурился от воспоминаний. Они не уничтожали его, как бывало во время эпизода, но думать об этом всё равно было практически невыносимо.
Наконец, Кэм осторожно положил телефон и посмотрел на Джона невозмутимым взглядом.
— Зачем ты показываешь мне это, Джона?
— Я был в том доме, в подвале, пока всё это происходило. Посмотри на имя. На имя убийцы.
— Ангус... Рэдли. Чёрт, Джона.
— В конце говорится, что его поймали, когда загорелся дом. Это был я. Я сжёг дом. Поджёг, чтобы выбраться из подвала. Так я смог сбежать, вернуться к маме.
— Я... я даже не знаю, что сказать. Ты чудо.
Джона был удивлён отсутствием жалости в выражении его лица. На лице Кэма не было ничего, кроме восхищения, под тонким слоем душевной боли.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты ведёшь себя так, будто считаешь себя испорченным, будто тебя невозможно исправить или полюбить. Но тот факт, что ты прошёл через такое и справился, что ты всё ещё стоишь на ногах... Ты чёртово чудо, Джона. Ты самый сильный человек, которого я знаю.
Джона резко вдохнул. Он не знал, что ему нужно было услышать именно это, пока слова не окутали его тёплым покрывалом. Может, он никогда не будет полностью нормальным, или полностью в здравом уме, но он мог жить.
— Эмпанады подождут. Отведи меня в кровать.
— Сейчас? После...
— Да, сейчас. Прямо сейчас, Кэм. Ты нужен мне полностью.
***
Джона оставил окна в своей спальне открытыми. Хоть днями в горах осень иногда была практически такой же тёплой, как лето, ночной воздух был свежим и прохладным. Полная луна обеспечивала достаточно света, так что не пришлось включать никаких светильников. Джона за руку провёл Кэмерона в комнату и закрыл дверь, хоть в доме больше никого не было.
Они были закрыты, заключены в собственном маленьком мире внутри большого. Среди деревьев за окном танцевали легионы светлячков, и занавески лениво трепетали на лёгком ветру. Ночь была такой тихой, что Джона даже слышал журчание маленького ручья за домом. Он привык каждый день справляться с чем-то нереальным, но когда повернулся встретиться с тёмным взглядом Кэмерона, он почувствовал, что это нереально на совершенно другом уровне.