— Конечно.
— И со сколькими ты занимался любовью?
— Я скажу тебе после того, как мы с тобой это сделаем.
Рашель рассмеялась:
— В таком случае я никогда этого не узнаю.
Она умылась на кухне и вытерлась посудным полотенцем. А когда стала готовить завтрак, неожиданно запела.
Одного за другим арестованных оформляли, заполняя необходимые бумаги, и при этом зачитывали лагерные правила. Даже мелкая провинность наказывалась восемью днями карцера — один день без еды и питья, затем три дня на хлебе и воде. Четыре раза в день перекличка на плацу, за опоздание — карцер. То же самое за передвижения или разговоры во время переклички.
Лагерь был поделен на три сектора, отгороженных один от другого рвами и колючей проволокой. Сектор А предназначался для совершивших преступление иностранцев, сектор Б — для политзаключенных, прежде всего коммунистов, а сектор В — для всех остальных. На самом деле в секторе А в основном содержались беженцы, виновные в том, что не имели документов; как правило, это были евреи. Преступники сидели в обычных городских тюрьмах.
Пастора Фавера, Анрио и Вернье определили в сектор Б. Они вошли в указанный им барак. Вместо кроватей там были устроены двухэтажные кары, тянувшиеся во всю длину по обе стороны от узкого прохода. В торцевых стенах — окна без стекол. В таких условиях обитателям лагеря предстояло провести долгую холодную зиму.
На одной из коек сидел истощенный одноногий мужчина.
— Я тут задал несколько вопросов, — сказал пастору Анрио. — Туалет здесь — выкопанная в земле канава. Вода есть, но нет мыла. Что касается питания…
Фавер рассмеялся:
— Не надо меня дразнить.
— На завтрак черный желудевый кофе.
— На обед, полагаю, дают бифштекс из вырезки, — пошутил Фавер.
— На обед и на ужин полагается похлебка с брюквой.
— Не люблю брюкву, — жалобно произнес Вернье.
— Похоже, нам предстоит посидеть на диете, — сказал Фавер. — Не волнуйтесь, не успеете оглянуться, как мы отсюда выйдем. — Он улыбнулся им притворно веселой улыбкой.
Рашель шла по запорошенному снегом городу. День был морозный и ясный. Перед «Приютом путешественника» она увидела два белых автобуса с красными крестами и крытый грузовик с опознавательными знаками германской армии. Она подошла поближе. Немецкие солдаты выводили из автобусов каких-то мужчин в больничных халатах, некоторых выносили на руках, а потом клали на носилки и заносили в гостиницу.
— Что здесь происходит? — спросила Рашель у одной из стоявших неподалеку женщин.
— Они реквизируют гостиницу. Теперь тут будут долечиваться их раненые.
У Рашели подкосились колени. Немцы могли арестовать ее и депортировать как еврейку. А если они явятся в дом к пастору, то обнаружат, что она виновна в куда более серьезном преступлении. Тогда ее расстреляют. И Дейви, наверное, тоже.
Она побежала домой и сообщила американцу, что в Ле-Линьоне разместился госпиталь оккупационных войск. Услышав эту новость, он сразу посерьезнел:
— Мне надо уходить. Я подвергаю тебя большой опасности. И весь ваш городок тоже.
— Но ты еще не можешь ходить.
— Все равно. Еще пару дней, и я отсюда уйду.
— Я не хочу, чтобы ты уходил, — сказала Рашель.
Глава шестая
Майору Тофту все-таки удалось пробиться в таинственный Норджби-Хаус на лондонской Бейкер-стрит. Снаружи это здание легко было принять за небольшой музей или богатый особняк. По короткому коридору Тофта провели в какую-то комнату и закрыли за ним дверь.
Минут через десять в комнату вошла женщина с желтым блокнотом в руках.
— Вы хотели со мной поговорить? — спросила она Тофта.
— Я точно не знаю, с кем мне нужно говорить. — На вид ей было лет тридцать пять, намного больше, чем ему. — Я даже не знаю, по адресу ли я обратился. Вы Вера Томпкинс?
— Да.
В учреждении, в которое проник Тофт, имели дело со множеством секретов. И это было британское учреждение, а не американское.
— Насколько я понимаю, мы находимся в штаб-квартире Управления специальных операций?
— Меня ждет работа, майор.
— Но я не видел никакой вывески при входе.
Мисс Томпкинс была в темном шерстяном платье с модными высокими плечами. Лучше бы на ней была форма — по нарукавным нашивкам он понял бы, в каком она звании.
— Мне сказали, вы руководите операциями по поддержке сил Сопротивления на оккупированной территории Франции.
— Что конкретно вас интересует?
— Вы сбрасываете им оружие, засылаете туда своих агентов и вывозите их назад.