По сведениям, поступавшим от Эжена, прилет самолета из Лондона по-прежнему был намечен на один из трех дней полнолуния. Он привезет оружие, еще одну рацию и несколько радистов, а обратно заберет американского летчика. Для партизанского командира Дейви был обузой, и ему хотелось поскорее от него избавиться.
Самолет приземлится на территории отряда Пьера Гликштейна. Так решил Эжен. Он приказал Пьеру найти пастбище, длины которого хватит для посадки двухмоторного бомбардировщика. Там не должно быть канав, высоких деревьев и телефонных проводов. Услышав гул моторов, партизаны кострами обозначат границы посадочной площадки.
Обычное задание и на первый взгляд не такое уж трудное.
Отведя Рашель в сторону, Дейви объяснил ей, как все будет. Завтра или послезавтра ночью — самое позднее через два дня — прилетит груженный оружием бомбардировщик. Обратно он полетит порожняком. На борту хватит места для них обоих. Дейви не собирался оставлять ее во Франции.
— Все просто. Надо только сесть в самолет, — сказал он.
Рашель думала иначе.
— Они меня не возьмут.
— Почему это вдруг?
— Потому что я для них никто.
Не зная, что ответить, Дейви перевел разговор на технические детали:
— Это будет «локхид». В начале войны его использовали как фронтовой бомбардировщик. Он может принять на борт восемь человек.
— Мне кажется, ты сам себя обманываешь. Прилетит самолет, и мы расстанемся. — Жизнь приучила ее к разлукам.
Сомнения мучили Дейви и раньше. А теперь его опасения еще больше усилились, потому что он увидел: Рашель представляет себе ситуацию так же ясно, как и он сам. Когда приземлится самолет, Дейви будет иметь дело не с американцами, которые любят нарушать правила. Это будет английский самолет с английским экипажем. И если командир откажется взять Рашель, никакими доводами его не переубедить.
На следующий день с рассветом Пьер Гликштейн отправился на велосипеде подыскивать посадочную площадку. Его долго не было, но вернулся он с хорошей новостью: найдено подходящее поле. Идеальное, как сказал Пьер.
Ночью в лагерь пришел грузовик, чтобы забрать груз, который прибудет из Англии. С ним приехала радистка Эжена, англичанка по имени Лили. Дейви поговорил с ней, пока она устанавливала свою рацию в одной из палаток. Она сказала, что все приготовления закончены и скоро он снова будет в Лондоне.
Но утром пошел дождь. Он лил не переставая весь день. Было холодно, и к вечеру в воздухе повис туман. Лили сообщила в Лондон, что сегодня они принять самолет не могут.
В тот вечер пастор Фавер никого не ждал, и поэтому, когда в дом постучали — стучать мог только чужой, свой человек просто открыл бы никогда не запиравшуюся дверь и окликнул хозяев, — он приготовился к худшему.
Медленными шагами Фавер вышел в прихожую. Поздний гость оказался комиссаром Шапотелем.
— Не пугайтесь, пожалуйста, — сказал он. — Я к вам по личному делу. Где бы мы могли побеседовать?
Пастор отвел комиссара к себе в кабинет.
— Снимайте ваш мокрый плащ и садитесь. — Повесив плащ и шляпу полицейского на крючок, он спросил: — Не хотите выпить чего-нибудь горячего?
— Нет, спасибо.
С минуту они молча смотрели друг на друга.
— Меня отстранили от работы, — сказал Шапотель. — Отобрали и пистолет, и значок, и удостоверение.
— Когда это случилось?
— Вчера. Не исключаю, что меня арестуют. Я говорю все это, чтобы вы мне поверили.
Фавер приготовился слушать.
— Вашего знакомого, оберштурмбаннфюрера Грубера, сняли. Обязанности начальника гестапо временно исполняет лейтенант Хаас, которому в связи с назначением присвоили звание капитана.
— Понятно, — сказал пастор, со страхом ожидая продолжения. Должно быть, планируется новая облава, подумал он.
Однако он ошибся. Шапотель сообщил ему совсем другую новость:
— Хаас решил, что арест не лучший способ избавиться от вас. Он хочет вас убить.
— Убить?
— Да. И сделать это руками французов. Никто не должен знать, что здесь замешаны немцы. Он нанял двух французских бандитов. По мнению Хааса, если вас убьют французы, это не вызовет волны протеста.
Пастор не знал, что сказать.
— Эту информацию мы получили от наших осведомителей, которые сами принадлежат к преступному миру. Нам известны имена наемных убийц и сколько Хаас обещал им заплатить. Единственное, чего мы не знаем, — когда и как они планируют вас ликвидировать.
— Мне трудно представить, что кто-то хочет меня убить, — сказал потрясенный Фавер.