— К нам нагрянули гестаповцы, — сказала она.
— Знаю. Я только что встретил одного из них.
— Нашего мэра заставили подписать бумагу.
— Какую бумагу?
— Всем евреям приказано сегодня к пяти часам явиться в ратушу для регистрации. Обычная проверка, как они сказали.
— Обычная проверка. — Фавер усмехнулся. — Кто в это поверит? Когда вокруг стоят вооруженные жандармы, а у ратуши ждут два автобуса.
Церковь была переполнена. Когда Фавер поднялся на кафедру, чтобы начать проповедь, он увидел среди собравшихся префекта Брена и офицера гестапо.
В качестве темы для проповеди пастор выбрал тринадцатую главу Послания апостола Павла к Римлянам: «Всякая душа да будет покорна высшим властям…»
— Истинный христианин должен выполнять свои гражданские обязанности и подчиняться законам. Однако при этом Павел сказал, — пастор Фавер процитировал: — «Не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви; ибо любящий другого исполнил закон. Ибо заповеди: „не убивай“, „не кради“ и все другие заповеди заключаются в сем слове: „люби ближнего твоего, как самого себя“».
В церкви стояла мертвая тишина.
— Когда законы, вводимые властями, вступают в противоречие с законами Божьими, — продолжал свою проповедь Фавер, — истинный христианин должен подчиниться Богу, а не человеку. Бороться против зла — значит выступать против всего, что разрушает человеческую жизнь.
После службы Фавер, стоя у дверей церкви, приветствовал прихожан. У некоторых на глазах блестели слезы. Пастор оглядывался по сторонам, пытаясь найти Брена и Грубера, но их нигде не было видно.
Почти стемнело. Если бы не светящиеся окна, можно было бы подумать, что город вымер. Полицейские автобусы стояли там же, где и раньше. Два из них по-прежнему пустовали.
Из дверей кафе вышли префект Брен и Грубер.
— Уже пять часов, — зловещим тоном произнес Брен, подойдя к Фаверу.
— Действительно. Вы что, уезжаете? — Видимо, сегодня его все-таки не арестуют, решил пастор.
— У нас с мсье Грубером срочные дела в Ле-Пюи.
— Нашли вы евреев?
— Нет.
— Ничего удивительного. Здесь их попросту нет.
— Конечно, нет. Потому что вы их спрятали. Если вы и дальше будете противодействовать властям, то вас самого арестуют и отправят в лагерь.
Брен направился к своей машине. Гестаповец, так и не проронив ни единого слова, пошел за ним.
— До свидания, герр Грубер, — сказал ему вслед Фавер. Он надеялся, что видит его в последний раз.
Через три дня посты на дорогах сняли, и беженцы смогли наконец вернуться.
После инструктажа Тофт отозвал в сторону летчиков своей эскадрильи. Сегодня восьми «мустангам» предстояло выполнить особое задание. Сначала они, как обычно, будут сопровождать бомбардировщики, но когда те начнут сбрасывать свой груз на Дюссельдорф, Тофт и его товарищи полетят на юг, чтобы обнаружить и обстрелять ремонтную базу Люфтваффе. Предполагалось, что базу прикрывают от десяти до двенадцати зенитных батарей.
— Сначала ударим по их противовоздушной обороне, — сказал Тофт. — А потом на бреющем обстреляем стоящие на земле самолеты. Постоянно маневрируйте, поливайте их огнем.
Семеро молодых летчиков угрюмо молчали.
— Выходим на объект с юга, — продолжал Тофт. — Наша с Гэнноном двойка сделает первый заход, остальные держатся вне зоны досягаемости зениток. Затем заходим попарно и обстреливаем батареи. После каждой атаки все уходят вверх и влево. Понятно? Если выяснится, что оборона слишком сильная, — прекращаем операцию.
Тофт оглядел подчиненных:
— По машинам!
Вынужденные держаться позади бомбардировщиков, они достигли заданного района только через три часа и поначалу не могли найти нужный объект. С высоты восемь тысяч семьсот метров земля выглядела сплошным снежным ковром. Тофт приказал снизиться до четырех с половиной тысяч, и тогда на белом полотне прорезалась черная линия автобана.
— Посмотрите на дорогу, — сказал Гэннон в микрофон. — По-моему, эта ползущая букашка — трактор, а то, что он тащит за собой, похоже на самолет.
— Пулеметы к бою! — скомандовал Тофт. — Снижаемся.
«Мустанги» снизились, сделав круг. Теперь пилоты могли разглядеть на окруженном заснеженными елями поле две полосы и белые холмики — замаскированные самолеты.
— Наша двойка пойдет первой, — сказал Тофт. — Ты готов, Дейви?