Детские игрушки.
Желая опередить Айталын, Зайчик заторопился – и на голове у человека-женщины вместо шапки объявился шлем с нащечниками и острием на макушке. Я не удержался, хмыкнул.
– Уйди, дурак! Мешаешь!
В лоб мне шмякнулся плюшевый медведь. Хорошо, мягкий! Швырялась сестричка по-прежнему без промаха.
– …надо предупредить! – гремел в гостиной мой отец. – Не допустить!
– Нам не поверят. Ты видел…
– Поверят! Доказательства! Мы представим доказательства!
– И подкинем им идею? Человек, как ядро темпорального генератора? Локальная эрзац-звезда?
– Полагаешь, они без нас не додумаются?
– Мы не знаем, кому принадлежала идея…
– А что, если мы ее уже подкинули?
– Когда?
– Сегодня! Нельзя сидеть сложа руки…
В гостиную вошла мама.
– Нельзя, – согласилась она. – Сиэр, вызывай машину. Мне пора в роддом.
Маму увезли, папа поехал с ней, а мы остались беспокоиться за маму. Лучше беспокойтесь о себе, сказал папа, когда вернулся. Лету конец, завтра вам в школу: тебе, Мюльдюну, Айталын. Он подождал, пока я вспомню, что такое «школа» – и скорбно вздохнул, добавив: а мне на работу.
– А мне в университет, – второй вздох принадлежал Умсур.
Я хотел ее пожалеть, но Умсур вдруг заулыбалась: наверное, вспомнила что-то хорошее. Что именно, не сказала.
Ночью мне впервые приснился Нижний мир. Я дрался с Уотом, задыхался, а потом мы с вертлявой Чамчай добывали мясо. Еще я обнимал своего сына, Ого-Тулайаха, могучего боотура, и мы оба плакали. Сына я обнимал в Среднем мире и, кажется, это случилось гораздо позже, чем драка с Уотом. Я еще не знал, что эти сны надолго, может, навсегда.
Проснулся я в слезах, но, к счастью, успел быстро умыться, чтобы никто не заметил.
По дороге в школу я храбрился: подумаешь, школа! Обычное дело, ар-дьаалы! Справлюсь. Вот в Бездне Смерти было – ой-боой! А тут… Я глазел на дома, машины, людей, похожих на адьяраев, и адьяраев, похожих на людей. Большой же ты, ученый улус! Папа сказал, тут сто тысяч человек живет! Столько народа я даже представить не мог. На самом деле это не ученый улус, объяснил папа. Ученый улус – научный городок на окраине, и он меньше. Там сплошные умники: проводят исследования, ставят эксперименты. Вот там-то все и произошло. Вернее, произойдет. Или не произойдет.
Похоже, папа и сам запутался.
На ходу я пытался читать вывески. Вспоминал, как оно вообще – читать. Получалось через раз. Это, например, «Юридическая консультация», а это «Молочные продукты». А в иной вывеске скоро дыру взглядом проверчу – и ничего толкового, кэр-буу!
Идти оказалось неожиданно далеко. Где ты, Мотылек? Верхом бы я мигом домчался, и не только в школу. При мысли о Мотыльке я загрустил. Найти бы…
Когда мы пришли, папа отвел Айталын к первоклашкам и убежал по делам. Я надеялся встретить друзей из нашего небесного улуса – Кустура, Вилюя, Чагыла – но никого из знакомых рядом не было. Вернее, знакомые были, только я их почти не помнил. И нечего хмыкать! Подите, вспомните тех, с кем учились четверть века назад! И в лицо, и по имени…
То-то же!
На уроке родной природы меня вызвали к доске. Я сперва растерялся, а потом начал отвечать: пихты и сосны, ручьи и скалы, волки, лоси и лесные деды… Особенно учительнице понравился рецепт балхая. «Печенка? – спросила она. – Налимья? Размять и горкой на студень? Ты не спеши, я записываю…» Она поставила мне «отлично», только велела, чтобы я меньше сочинял про стрельбу из лука и Бездну Смерти. На физкультуре я тоже отличился: бегал, прыгал, мяч пинал. Говорил же, справлюсь. Подумаешь, школа!
Во время перемены ребята спросили, как я провел лето. Ну, я рассказал. Вы еще не забыли, что я очень честный? Виноват, конечно – увлекся, и мы опоздали на математику. Клевый фильм, сказали ребята. Дашь ссылку, где посмотреть?
На математике мое везение закончилось. Иксы, игреки…
Ночью мне не спалось. И совсем не потому, что в маминой спальне заорал маленький Нюргун – а орал он, доложу я вам, по-боотурски! Я и до того не спал. Ну да, я забыл вам сказать: прошла неделя, мама с Нюргуном вернулись домой из родильного дома. За эту неделю много чего произошло, а по большому счету – ничего особенного. Нюргун успокоился, мама его покормила, и он заснул.