Позже этим вечером и случился выброс силы Агнес, а я начал сомневаться, правильно ли я поступил, что не заговорил с ней через Связь, я бы сумел дотянуться и на таком расстояния теперь. На следующее утро я искал объяснение в новостях, но там не было информации. А вот в последующие дни газет по какой-то причине стало меньше, а чтобы это не бросалось в глаза, старые выпуски сохранялись.
После этого случая я стал плохо спать по ночам. Меня стали порой преследовать странные ощущения, неприятные, вязкие. Хоть это и не повторялось каждую ночь, но даже когда можно было спокойно спать, чувство тревожности нет-нет да и вырывало меня из сна.
Не заметить моё подавленное настроение и усталость было не трудно. Георгий в привычном ключе даже шутил, не перепутал ли я спальню, потому что я усталый и сонный, а Мари бодрая и недовольная. У меня отшучиваться не выходило, учитывая то, что мои примитивные ухаживания, которые всё таки стали происходить после разговора в лесу утром, несли сейчас вялый характер. А начинал я достаточно энергично, нашёл даже через пару дней первые цветы, которые тут же подарил за завтраком, получив улыбку и слова благодарности.
Мучения не были постоянными, я даже немного успокоился и сумел привыкнуть, пока за пару недель не сообразил, что у моих плохих ночей есть расписание. Гарантированным днём неприятных ощущений была пятница, а если быть точным, то ночь пятницы. И как-то на утро субботы я уверился, что знаю тому причину - рабочий дом графа Георгия. Вечером пятницы туда всегда прибывают экипажи к закрытому въезду примерно в одно время, а вот возвращаются эти же экипажи позже ночью уже вразнобой, забирая видимо хозяев домой. Кроме того, с памятного разговора Георигия в своём кабинете с той женщиной с низким голосом в деловом доме графа стало куда оживлённее, слуги там работают чаще, а вечерами бывают гости, опять таки в закрытых экипажах.
Чтобы всё это увидеть, мне не приходилось даже специально сидеть в кустах где-то под окнами, хватало взглядов из окон, прогулок с Мари по округе и моих походов в лес, когда на тренировки, а когда и, действительно, на разведку. Вот в субботнее утро я и увидел, как в карету загружают мешки по форме очень напоминающие человеческие тела.
Не способствует это всё романтике отношений, не правда ли? А знает ли Мари о том, что происходит по соседству? Думаю, кошмарами она не мучается, всё же такого восприятия как у меня, нет ни у кого в доме. Очень хотелось поговорить с обоими представителями рода Кешко, но я опасался. Человек, который руководит такими делами, должен быть очень опасным человеком. Не стоит обманываться его приятному внешнему виду и манерам. И Мариуце я доверять так же не мог, но с ней я хотя бы поговорю.
- У меня нет слов! Подумала бы, что ты соскучился, но… сам понимаешь, такой надежды у меня нет.
Мари сегодня уезжала в город без моего сопровождения. Самостоятельная проба сил, как сказал граф, с чем я горячо согласился. Но вообще ещё один звоночек для меня о том, что у любого дела есть срок, и мой подходит к концу.
- Я хотел поговорить с тобой.
- Дождался ты самого подходящего времени, я уже в ночной сорочке, что выйти не смогу, но в спальню свою я мужчин не пускаю, и давно тебе об этом сказала.
Ночная рубашка на ней было очень тонкая, если бы она была ещё и подпоясана, можно было бы в деталях изучить точёный девичий стан. Да, я бы замерз спать в такой, всё равно что голым.
- Накинь что-нибудь, в соседней гостевой никого. Если тебя не затруднит, конечно.
Опять взгляд как на безнадёжно больного и глубокий вздох.
- Зайди уже, бояться, что ты набросишься на меня в порыве страсти тоже не стоит, - Мари пропустила меня внутрь, - присаживайся… если желаешь.
- Спасибо, мне стоя будет проще.
- Ммм, ну тогда и я постою.
В покои подопечной я уже заглядывал, но только мельком. Любопытно было то, что, в отличии от замка, тут организация пространства была куда более продуманной. Первое помещение личных комнат баронессы представляло собой просторную гостиную, с широким окном, столом со стульями, шкафом, полками с различной мелочью быта, вроде ваз, шкатулок, мелкой посуды, были пейзажи на стенах и мелкие статуэтки. Из гостиной дверь вела в спальную комнату, а что уж там было ещё, даже сказать не берусь.