- От Агнес, ты имел ввиду? - и в этом вопросе и сарказм, и горечь и толика радости.
- Нет, Агнес далека от идела… - быстро ответил я, а потом сообразил, что другой женщины в качестве идеала представить не могу, - но Агнес я очень хочу увидеть.
- Думаешь, вы ещё встретитесь?
- Если её отправили на передовую, а я почти в этом уверен, то точно встретимся.
- А что ты будешь делать?
- Фух… любопытная ты сорока…
- Ну а что? Ты же как в романе живешь! А я так… мне жутко любопытно… и я завидую.
- Я понимаю. Но я не отвечу, потому что не знаю.
- Совсем я тебя замучила вопросами, а ведь уже довольно поздно, надо готовиться к ночи. Мы тебе подготовили гостевую комнату, она, если что, прямо рядом с моей. Будет что-то нужно, не стесняйся меня побеспокоить.
А вот мы и подошли к моменту, на счёт которого мучаюсь с начала нашей встречи. Я хочу провести ночь совсем не в гостевой комнате, а точнее всё равно где, хоть на ковре в прихожей, только бы с Линой. И она прямо на это намекает. Да чего уж там, совершенно понятно, что она это планировала с самого начала и теперь ждёт от меня встречного шага.
А я боюсь. Боюсь утонуть в чувствах к Лине и натворить таких дел, которые в итоге выйдут боком и мне и ей. Боюсь, даже если справлюсь с собой, потом мучаться чувствами к девушке, которую опять оставил одну, потому что не могу её забрать, потому что слаб. А ещё боюсь предать таким образом свою любовь к Агнес. Как можно предать одну любовь другой я не знаю, но страх мой от этого не становится меньше.
- Хорошо, покажешь?
- Конечно, должна же я тебе показать какая я радивая хозяйка!
***
О чём я думаю? Меня впереди ожидает настоящая война! Ни стычка с озлобленными избалованными подростками, ни столкновение с опасными, но всё же неразумными Зверьми, ни даже бой с наёмниками, которые хоть и опасны, но не столь многочисленны и сильны, как армия южного соседа, пришедшая на эти земли, чтобы обрести очередную территорию, приведя её к правильной вере - война. Касательно озвученных причин завоевания я, правда, сомневаюсь, думаю дело в банальной жажде славы и богатствах, но для обывателя всегда лучше использовать громкую идею. И это не я такой умный, это нам в училище рассказывали.
Война меня ждёт не где-то там, а прямо в нескольких часах езды. Про меня, наконец, вспомнили. Не успели мы с Воцахом отправиться с военным обозом к пункту назначения, который и у меня и у него были близко расположенными, потому что все войска стянули в одну точку, как нас перехватил конный разъезд. Мне была тут же отобрана лошадь у сопровождающего старшины, и в составе нового отряда я стремглав мчался к месту будущего столкновения двух армий. Все в торопях купленные с утра вещи пришлось оставить в одной из телег.
А в голове моей только Лина, да Агнес. Агнес, да Лина. И так по кругу. Воцах с самого утра, видя моё настроение, старался отвлечь историями местных похождений в его и его друзей исполнении, старался выбирать те, где было поменьше женщин, чему я про себя даже улыбался. Выходило без женщин не очень, а те истории, в которых участвовали прекрасные домни и домнисоры оказывались пресными без излюбленных подробностей пана. Ведь подробности он старался пропускать из чувства такта.
Харман приехал за мной довольно рано, наверное рассчитывая расстроить наши с Линой утренние утехи, но мы к тому времени уже успели позавтракать и спокойно общались за полупустым столом. Это была очень трудная ночь. Я побоялся признаться в своих страхах, просто пожелал Лине добрых снов, и пол ночи заставлял себя не подходить к двери. Лина же пол ночи ходила туда-сюда, пыталась заставить себя открыть мою дверь и зайти, но видимо тоже боялась. Я то видел её ауру даже сквозь дверь, она этого не знала, думала, что вела себя тихо. Если бы она вошла, я бы точно не выдержал.
Так как всё равно не спалось, то утром я встал очень рано и спустился в кухню, где неожиданно встретил саму радушную хозяйку. Ну и не смог терпеть, выложил ей всё, что думал и чего опасался, получив в ответ реки слёз и гору благодарности за то, что открылся. Она то боялась, что мне просто противно с ней лечь в постель теперь. Как же хорошо, что я такая тряпка и не стал держать чувства в себе, как настоящий мужчина. Боюсь представить какую боль бы златоглазка носила бы в себе после расставания со мной. А так мы расстались очень тепло, на всякий случай я упомянул ей имя доходного дома, в котором у меня хранились сбережения, объяснив что через них можно со мной связаться, где бы я не был. Харман всю дорогу молчал и хмурился. Не так должен выглядеть молодец, который приятно провёл ночь в обществе красавицы, да?