На этом сэр Импи Биггс прервал судью и осторожно предположил, что следовало бы напомнить присяжным о показаниях мистера Челлонера.
– Вы правы, сэр Импи, благодарю вас. Как вы помните, мистер Челлонер – литературный агент Гарриет Вэйн. Он явился сюда, чтобы сообщить нам, что еще в декабре прошлого года обсуждал с ней следующую книгу и тогда же узнал от подсудимой, что книга будет об отравлениях, скорее всего мышьяком. Вы можете счесть, что намерение изучить процесс покупки и использования мышьяка, возникшее задолго до ссоры с Филиппом Бойзом, свидетельствует в пользу подсудимой. Она явно очень тщательно обдумывала этот предмет, так как на ее полках найдено немало книг по судебной медицине и токсикологии, а также отчеты о нескольких громких процессах, связанных с отравлениями, включая дело Мадлен Смит, дело Седдона и дело Армстронга (замечу, все названные преступники использовали мышьяк).
Итак, я изложил все факты в том виде, как они были вам представлены. Эта женщина обвиняется в отравлении своего бывшего любовника мышьяком. Нет никаких сомнений, что он каким-то образом получил дозу мышьяка; если вы убеждены, что подсудимая дала Филиппу Бойзу мышьяк, намереваясь его убить или причинить ему вред, и от этого он скончался, тогда ваш долг признать ее виновной.
В своем блестящем красноречивом выступлении сэр Импи Биггс разъяснил вам, что у подсудимой практически не было мотива для убийства, но смею вам напомнить, что очень часто убийства совершаются по самым безумным причинам, если вообще можно говорить о такой вещи, как разумная причина убийства… Тем более когда дело касается мужа и жены или же людей, живших вместе как муж и жена: возникающие при этом глубокие, страстные чувства могут довести до насильственных преступлений людей морально неустойчивых и психически неуравновешенных.
Подсудимая располагала средством для убийства – мышьяком – и отличным знанием предмета, а также возможностью дать потерпевшему яд. Защита настаивает, что этого недостаточно. Защита утверждает, что обвинение обязано доказать, что мышьяк не мог быть принят никаким другим способом – по несчастливой случайности или с целью самоубийства. Решать вам. Если вам кажется, что есть хоть какое-то основание сомневаться в том, что подсудимая намеренно дала мышьяк Филиппу Бойзу, вы должны признать ее невиновной в убийстве. Вы не обязаны решать, кто, если не она, дал ему яд. Прошу вас обдумать все обстоятельства этого дела и сообщить, к какому решению вы пришли.
Глава III
– Думаю, они управятся очень быстро, – сказал Уоффлз Ньютон. – Дело-то яснее ясного. Слушай, я собираюсь отнести свою писанину. Дашь мне знать, когда что-нибудь объявят?
– Конечно, – ответил Солком Гарди, – если ты по дороге заскочишь ко мне на работу и отдашь мои заметки. И будь другом, закажи мне по телефону чего-нибудь выпить. У меня во рту как у попугая в клетке. – Он посмотрел на часы. – Если присяжные не поторопятся, мы опоздаем к выпуску в половине седьмого. Старик, конечно, основательный, но нельзя же столько копаться.
– Хотя бы ради приличия им придется посовещаться, – отозвался Ньютон. – Даю им двадцать минут. – Они, наверное, хотят покурить. И я тоже. Если что, вернусь без десяти.
Гарди стал пробираться по залу к выходу. Катберт Логан, писавший для утренней газеты и потому располагавший свободным временем, взялся за подробное описание слушания. Трезвый ум и флегматичность позволяли ему спокойно работать где угодно – даже в суде. Логану нравилось присутствовать на месте событий, отмечая про себя взгляды, интонации, цветовую гамму и многое другое. Его репортажи были неизменно занимательны, а порой по-настоящему талантливы.
Фредди Арбатнот, который после обеда так и не ушел домой, решил, что теперь точно пора. Он заерзал, и Уимзи сурово на него посмотрел. Герцогиня, пройдя между скамьями, втиснулась на место рядом с лордом Питером. Сэр Импи Биггс с чувством выполненного долга покинул зал, оживленно беседуя с обвинителем; за ними хвостом потянулись помощники – мелкая сошка. Скамья подсудимых опустела. На столе судьи, роняя лепестки, одиноко краснели розы.
Старший инспектор Паркер, оставив компанию приятелей, медленно пробрался сквозь толпу, поздоровался с герцогиней и повернулся к Уимзи:
– Что скажете, Питер? Правда, здорово? Комар носа не подточит!
– Чарльз, вас нельзя оставлять без присмотра. Вы ошибаетесь, старина.
– Как это – ошибаюсь?
– Она этого не делала.
– Не смешите меня!
– Она этого не делала. Доказательства очень убедительны – не придерешься, только на самом деле все не так.
– Вы, наверное, шутите.
– Вовсе нет.
Паркер помрачнел. Он привык полагаться на мнение Уимзи и, несмотря на уверенность в собственной правоте, почувствовал укол сомнения.
– Друг мой, да где же вы нашли ошибку?
– Нигде. Не подкопаешься, хоть ты тресни. Вы упустили только одно: эта девушка невиновна.
– Ну, это уже чистой воды психология, – натужно засмеялся Паркер, – правда ведь, ваша светлость?
– Жаль, у меня не было возможности с ней познакомиться, – ответила герцогиня в своей обычной уклончивой манере. – У девушки очень интересное лицо, просто поразительное, хотя красавицей ее, конечно, не назовешь, но это даже к лучшему: все эти красавицы, как правило, просто глупые коровы. Я читала одну из ее книг – прекрасно написано и действительно умно: я угадала убийцу только на двухсотой странице, хотя обычно мне хватает пятнадцати. Как это удивительно – писать себе детективы, а потом самой оказаться на скамье подсудимых; кто-то, наверное, скажет, что это ей в наказание. Но мне интересно: если она невиновна, может быть, она догадалась, кто настоящий убийца? Хотя авторы детективов, я полагаю, в жизни редко что-нибудь расследуют – не считая, конечно, Эдгара Уоллеса, который, кажется, везде успевает, и уважаемого Конан Дойла: помните этого темнокожего, как же его фамилия [10]… и этого беднягу Слейтера [11]– какой скандал, хотя нужно сделать скидку на то, что это Шотландия, а там очень странные законы, особенно если дело касается брака. Что ж, думаю, скоро мы узнаем – может, и не правду, но, по крайней мере, мнение присяжных.
– Да, я и не ожидал, что они так задержатся. Но объясните все-таки, Уимзи…
– Поздно, слишком поздно, затворилась дверь!.. [12]Я сердце замкнул в златой ларец и в темный омут бросил ключ [13]. Теперь все зависит от решения присяжных. Думаю, мисс Климпсон сейчас им все растолковывает. А она дама основательная – если заладит, то на час-два, не меньше.
– Их нет уже полчаса, – заметил Паркер.
– Что, никаких новостей? – спросил Солком Гарди, возвращаясь на места, отведенные журналистам.
– Ты, значит, говорил, двадцать минут? Я думаю, они просидят все сорок пять!
– Их нет уже полтора часа, – сказала девушка своему жениху за спиной у Уимзи. – Что они там обсуждают?
– Может, решили в конце концов, что это не она.
– Что за глупости! Конечно же это она. У нее на лице все написано. Жесткое такое лицо, и хоть бы слезинку проронила.
– Ну не знаю… – отозвался молодой человек.
10
Возможно, герцогиня имеет в виду человека, которого Конан Дойл спас отложного обвинения. Джордж Эдалжи, британский юрист, индиец по происхождению, в 1903 году был осужден за убийство домашнего скота. Дело приобрело всемирную известность после того, как в 1907 году за Эдалжи вступился Артур Конан Дойл и доказал его невиновность.
11
Имеется в виду Оскар Слейтер, в 1908 году обвиненный в убийстве престарелой мисс Марион Гилкрист. Являлся единственным подозреваемым; несмотря на наличие алиби, был осужден, предположительно за порочный моральный облик (жил с любовницей-проституткой, был известен полиции как гангстер и сутенер). Смертный приговор был заменен пожизненным заключением; в конце концов помогла активная кампания в защиту Слейтера, развернутая в прессе Артуром Конан Дойлом, – спустя 18 лет после осуждения его освободили.
12
Строка из “Королевских идиллий” (1859–1885) Альфреда Теннисона – цикла баллад о короле Артуре и рыцарях Круглого стола. Перевод О. Чуминой (цитируется по факсимильному изданию книги 1903 года).
13
Несколько измененные строки старинной шотландской баллады, переработанной Робертом Бернсом, “О, горе, горе”. В балладе девушка сокрушается о покинувшем ее возлюбленном; Уимзи цитирует предпоследнее четверостишие: