– Ты хочешь сказать, Фрэнк, она тебе понравилась?
– Да не знаю… Но непохожа она на убийцу.
– А откуда тебе знать, как выглядят убийцы? Ты их много повидал?
– Я их видел у мадам Тюссо.
– А, восковые фигуры. Но они там все похожи на убийц.
– Может, и так. Хочешь конфетку?
– Два часа с четвертью, – проворчал Уоффлз Ньютон. – Заснули они там, что ли? Придется делать специальный выпуск. А что, если они так всю ночь просидят?
– Тогда и мы здесь просидим всю ночь – а что делать.
– Теперь моя очередь – пойду чего-нибудь выпью. Позовешь меня, если что? Расскажешь, если что объявят?
– Конечно!
– Я тут пообщался с одним из приставов, – многозначительно сказал своему другу Господин, Знакомый с Нужными Людьми. – Судья только что послал спросить у присяжных, не может ли он чем-нибудь помочь.
– И что они сказали?
– Не знаю.
– Уже три с половиной часа, – услышал Уимзи за спиной шепот девушки. – Я ужасно проголодалась.
– Правда? Может, пойдем, дорогая?
– Ну уж нет, я хочу услышать вердикт. Мы столько здесь сидим – подождем еще немного.
– Тогда я схожу за сэндвичами и вернусь, хорошо?
– Сходи, пожалуйста. Только не задерживайся там. Я прямо чувствую, как только объявят приговор, со мной сделается истерика.
– Я мигом, туда и обратно. Скажи спасибо, что ты не одна из присяжных – им-то вообще ничего не положено.
– Как это, ни есть, ни пить?
– Ничего. Думаю, им нельзя даже включать свет или разжигать огонь.
– Бедненькие. Но здание ведь все равно отапливается?
– Ну, тут точно жарковато. Пойду глотну свежего воздуха.
Пять часов.
– На улице собралась огромная толпа.
– Вот ведь чудаки. Уже скоро, Фредди, – сказал лорд Питер Уимзи. – Там какое-то движение. О, идет моя радость! Шаги впереди… Так беззвучны они, как дыханье [14].
Все встали. Судья занял свое место. На скамье подсудимых снова появилась обвиняемая, очень бледная в электрическом свете. Распахнулась дверь, ведущая в совещательную комнату.
– Смотри внимательно на их лица, – сказала невеста жениху. – Говорят, если они признают подсудимого виновным, то никогда на него не смотрят. Ах, Арчи, дай мне руку!
Секретарь суда обратился к присяжным официальным тоном, но с долей упрека:
– Господа присяжные, пришли ли вы к соглашению по поводу приговора?
Поднялся старшина присяжных и с выражением обиды и крайнего раздражения на лице произнес:
– Я вынужден сообщить, что мы не видим возможности прийти к соглашению.
Зал онемел от изумления, а затем все зашептались. Судья, казалось, нисколько не уставший, чуть подался вперед и спокойно спросил:
– Как вы думаете, сможете ли вы договориться, если посовещаетесь еще какое-то время?
– Боюсь, что нет, ваша честь, – ответил старшина и с ненавистью посмотрел в дальний угол, где среди присяжных, склонив голову и крепко сцепив руки, сидела старая дева. – Я не вижу для нас никакой возможности когда-либо прийти к соглашению.
– Могу ли я чем-то вам помочь?
– Нет, ваша честь, факты нам вполне ясны – мы расходимся во мнениях по поводу этих фактов.
– Очень жаль. Думаю, стоит попытаться еще раз, и если вы все же не придете к единому решению, то вернетесь и скажете мне об этом. А пока, если мое знание законов может оказаться полезным, я в вашем распоряжении.
Присяжные мрачно поплелись в совещательную комнату. Алая мантия судьи скрылась за дверью, и приглушенные голоса сразу переросли в гомон.
– Бьюсь об заклад, Уимзи, это ваша мисс Климпсон затягивает дело, – заметил Фредди Арбатнот. – Видели, как старшина на нее зыркнул?
– Она молодчина, – сказал Уимзи, – просто молодчина. У нее безупречная совесть и неумолимое чувство долга – она будет держаться до конца.
– Уимзи, да вы, похоже, подкупили присяжных! Признайтесь, вы ей дали знак?
– Ничего подобного, – ответил Уимзи. – Хотите верьте, хотите нет, но я даже не приподнял бровь.
– За это заявленье честь ему и одобренье [15], – пробормотал Фредди. – Но нужно ведь подумать и о людях, оставшихся без обеда.
Шесть часов. Шесть с половиной.
– Наконец-то!
Когда присяжные снова вошли друг за другом в зал, на них было жалко смотреть. Беспокойная мать семейства все еще всхлипывала, не отнимая от лица платка. Сильно простуженный господин был чуть ли не при смерти. Волосы художника превратились в грязную, спутанную гриву. Директор компании и старшина, казалось, мечтали кого-то придушить, а старая дева, прикрыв глаза, беззвучно шевелила губами, как будто молилась.
– Господа присяжные, вы пришли к согласию по поводу вердикта?
– Нет. И мы уверены, что никогда к нему не придем.
– Вы действительно уверены? – спросил судья. – Потому что я ни в коем случае вас не тороплю. Я готов ждать столько, сколько потребуется.
Возмущенное фырканье директора компании услышали даже на галерее. Старшина все же сдержался и ответил судье, но в его голосе прозвучали раздражение и крайняя усталость:
– Ваша честь, мы не придем к согласию, даже если останемся здесь до Страшного суда.
– Очень жаль, – сказал судья. – Что же, тогда я вынужден распустить присяжных и направить дело на новое рассмотрение. Вы, несомненно, сделали все возможное, призвав на помощь весь свой ум и совесть для решения дела, обстоятельства которого вы выслушали чрезвычайно внимательно и терпеливо. Я распускаю коллегию присяжных заседателей. Господа, вы освобождаетесь от этой обязанности на ближайшие двенадцать лет.
Еще не было покончено со всеми формальностями, алые одежды удаляющегося судьи еще виднелись в темном дверном проеме, а Уимзи уже протискивался вниз, к местам адвокатов. Там он поймал за мантию защитника.
– Отличная работа, Бигги! Вы заполучили еще один шанс. Возьмите меня в дело, и мы с вами живо все провернем.
– Вы уверены, Уимзи? Должен признать, мы добились большего, чем я мог надеяться.
– А в следующий раз мы сделаем еще больше. Серьезно, Бигги, завербуйте меня каким-нибудь помощником, да кем угодно. Я хочу с ней встретиться.
– С моей подзащитной?
– Да, у меня есть кое-какие догадки. Мы должны ее вытащить, и я знаю, что это возможно.
– Ладно, зайдите ко мне завтра. А сейчас мне нужно с ней переговорить. В десять я буду в конторе. До свидания.
Уимзи сорвался с места и поспешил к боковой двери, откуда выходили присяжные. Позади всех, в шляпке, сидевшей несколько криво, и неловко накинутом на плечи макинтоше, шла старая дева. Уимзи кинулся к ней и крепко пожал ей руку.
– Мисс Климпсон!
– Лорд Питер! Боже мой, какой ужасный день! Представляете, это ведь из-за меня вышел весь спор, хотя двое присяжных храбро встали на мою сторону, и надеюсь, лорд Питер, что я не ошиблась, но как же я могу сказать, что она это сделала, когда она этого не делала. Ох, боже ты мой!
– Вы совершенно правы, она этого не делала. Хорошо, что вы за нее вступились и дали еще один шанс. И я собираюсь доказать ее невиновность. Мисс Климпсон, я просто обязан пригласить вас на обед – и знаете что еще?
– Что?
– Я, конечно, не брился с самого утра, но надеюсь, вы меня простите, потому что я собираюсь отвести вас в ближайший укромный уголок и расцеловать.
Глава IV
На следующий день, хотя это и было воскресенье, сэр Импи Биггс отменил партию в гольф (не очень-то расстроившись, поскольку дождь лил как из ведра) и созвал у себя в кабинете экстренный военный совет.
– Что ж, Уимзи, – начал адвокат, – расскажите нам, что вы думаете об этом деле. Позвольте представить вам поверенного обвиняемой, мистера Крофтса из адвокатской конторы “Крофте и Купер”.
– Я думаю, что мисс Вэйн невиновна, – сказал Уимзи. – Полагаю, эта мысль и вам приходила в голову, но теперь, поддержанная авторитетом моего блестящего ума, она должна всецело захватить ваше воображение.
14
Строка из главы XXII поэмы А. Теннисона “Мод”, опубликованной в 1855 году. Перевод А. Федорова, с изменениями. На это произведение написано множество пародий, одна из которых принадлежит Л. Кэрроллу: в главе II “Алисы в Зазеркалье” беседа цветов является пародийной вариацией одной из строф той же XXII главы “Мод”.
15
Цитируются строки из популярной в конце XIX – начале XX века комической оперы С. Гилберта и А. Салливана “Корабль Ее Величества “Фартук” (1878):