– Но откуда ж мне было знать, что это важно? Таксист его видел через несколько минут, и ему уже тогда было плохо, значит, порошок здесь ни при чем, если только это был тот самый господин, а за это я тоже не ручаюсь. К тому же я об этом вспомнила, только когда слушание уже прошло.
– Будет новое слушание, – сказал Паркер, – и вам, возможно, придется дать показания.
– Вы знаете, где меня найти, – с достоинством ответила миссис Булфинч. – Я бежать не собираюсь.
– Мы очень вам благодарны за то, что вы сегодня пришли, – любезно добавил Уимзи.
– Пустяки, – ответила миссис Булфинч. – Это все, господин старший инспектор?
– Пока что да. Если мы разыщем сверток, то попросим вас его опознать. И, кстати, миссис Булфинч, советую не обсуждать эту тему с друзьями. Иногда дамам хочется поболтать, слово за слово – и они вспоминают такие вещи, которые никогда не происходили. Сами понимаете.
– Я никогда не была болтлива, – оскорбилась миссис Булфинч. – Если уж на то пошло, в умении сложить два и два и получить пять дамам трудно соревноваться с джентльменами.
– Надеюсь, я могу передать эти сведения защите? – спросил Уимзи после ухода миссис Булфинч.
– Конечно, – ответил Паркер. – Именно поэтому я хотел, чтобы вы пришли и сами все услышали. А мы пока приложим все усилия, чтобы отыскать сверток.
– Да, – задумчиво проговорил Уимзи, – да, вам непременно придется это сделать.
Услышав новости, мистер Крофте не выказал особенной радости.
– Я же вас предупреждал, лорд Питер, не стоит раскрывать полиции все карты, – сказал он. – Теперь, когда им известно об этом эпизоде, они постараются повернуть его в свою пользу. Почему вы не предоставили нам самим заниматься расследованием?
– У вас на это было три месяца, и вы ни черта не сделали, – со злостью ответил Уимзи. – А полиция все раскопала за три дня. Сейчас время для нас очень ценно.
– Возможно, вы правы. Но разве вы не понимаете, что теперь полиция не угомонится, пока не отыщет этот драгоценный сверток?
– И что же?
– А вдруг это не мышьяк? Если бы вы доверили дело нам, мы бы вывалили эти сведения на полицию в самый последний момент, когда уже поздно что-то выяснять, и таким образом выбили бы почву из-под ног обвинителей. Изложите присяжным историю миссис Булфинч так, как вы ее услышали, и им придется признать это доказательством того, что покойный мог покончить с собой. Но теперь-то полиция, конечно, расстарается – найдет что-то или подделает, лишь бы доказать, что порошок был безвреден.
– А если они найдут сверток и окажется, что там был мышьяк?
– Тогда нам гарантирован оправдательный приговор, – сказал мистер Крофте. – Но вы-то сами, милорд, верите, что это возможно?
– Я прекрасно вижу, что вы не верите, – запальчиво ответил Уимзи. – Вы ведь на самом деле считаете, что ваша подзащитная виновна. А я так не думаю.
Мистер Крофте пожал плечами.
– В интересах нашей подзащитной, – сказал он, – мы обязаны учитывать неблагоприятные стороны разных показаний и улик, дабы предугадать действия обвинения. Позволю себе повторить, милорд, вы поступили неосмотрительно.
– Послушайте, – сказал Уимзи, – меня не устроит вердикт “вина не доказана”. Речь идет о добром имени и счастье мисс Вэйн, поэтому если ее оправдают на основе сомнения в доказательствах, это будет равносильно обвинению. Я хочу, чтобы с нее сняли все подозрения и нашли настоящего виновного. В отношении нее не должно остаться и тени сомнения.
– Все это желательно, милорд, – ответил поверенный, – но позвольте вам напомнить, что задача состоит не только в том, чтобы обеспечить доброе имя и счастье мисс Вэйн, но и в том, чтобы спасти ее шею от петли.
– А я вам говорю, – сказал Уимзи, – пусть лучше мисс Вэйн сразу повесят, чем она на всю жизнь прослывет убийцей, которой удалось выйти сухой из воды.
– Серьезно? – спросил мистер Крофте. – Боюсь, защита не может с вами согласиться. Придерживается ли такого мнения сама мисс Вэйн?
– Меня бы это не удивило, – ответил Уимзи. – Но она невиновна, и я вас заставлю в это поверить раньше, чем покончу с делом.
– Превосходно, превосходно, – учтиво отозвался мистер Крофте, – я буду чрезвычайно рад. Но хочу повторить, лорд Питер, что, по моему скромному мнению, с вашей стороны будет разумнее не делиться всеми секретными сведениями со старшим инспектором Паркером.
Уимзи еще кипел от негодования после недавней встречи, когда входил в контору мистера Эркарта на Бедфордроу. Старший клерк сразу его узнал и почтительно поприветствовал долгожданного благородного посетителя. Попросив его светлость присесть на минуту, он удалился во внутренние комнаты.
Как только за старшим клерком закрылась дверь, машинистка, дама с резкими, некрасивыми и почти мужскими чертами лица, подняла взгляд от пишущей машинки и коротко кивнула лорду Питеру. Уимзи узнал в ней одну из сотрудниц “кошачьего приюта” и отметил про себя, что нужно будет похвалить мисс Климпсон за быстроту и исполнительность. Однако они даже словом не перемолвились; вскоре вернулся старший клерк и пригласил лорда Питера войти.
Норман Эркарт поднялся из-за стола и дружелюбно протянул гостю руку. Уимзи видел его в суде и еще тогда запомнил опрятный костюм адвоката, густые, гладкие темные волосы и манеру держаться, в которой преобладала энергичная и респектабельная деловитость. Теперь, рассмотрев его поближе, Уимзи понял, что мистер Эркарт чуть старше, чем казалось издалека, – должно быть, ему за сорок. Кожа у него была бледная и необычайно чистая, портили ее только мелкие точки, похожие на веснушки, что в такое время года довольно странно, тем более в человеке, чей внешний вид не говорит о долгом пребывании на воздухе. Проницательные темные глаза смотрели немного устало, а темные круги под ними наводили на мысль о том, что тревоги не обходят мистера Эркарта стороной.
Адвокат непринужденно поприветствовал гостя и спросил, чем может быть ему полезен.
Уимзи объяснил, что интересуется делом мисс Вэйн и получил от конторы “Гг. Крофте и Купер” разрешение побеседовать с мистером Эркартом и задать ему кое-какие вопросы, хотя, добавил Уимзи по обыкновению, он боится, что доставляет мистеру Эркарту неудобства.
– Что вы, лорд Питер, ничего подобного. Буду рад хоть чем-то вам помочь – правда, боюсь, все, что я могу рассказать, вы уже слышали. Разумеется, результаты вскрытия меня чрезвычайно удивили, но, признаюсь, я испытал большое облегчение, когда увидел, что на меня не может пасть подозрение, – учитывая обстоятельства, мое беспокойство вполне понятно.
– Да, вы, должно быть, намучились, – отозвался Уимзи. – Но в свое время вы успели принять все необходимые меры предосторожности.
– Мы, юристы, привыкаем думать о предосторожностях. Конечно, на тот момент я и не подозревал, что это могло быть убийство, иначе я, естественно, настоял бы на немедленном расследовании. Мне же тогда представлялось, что это какое-то пищевое отравление: не ботулизм – у него совсем другие симптомы, – но некое заражение, причиной которого явились посуда и кухонная утварь или же бациллы в самой еде. Я рад, что мое предположение не оправдалось, хотя реальность и оказалась гораздо ужаснее. Лично я полагаю, что при любой внезапной и необъяснимой смерти следует обязательно проводить анализ продуктов секреции, но у доктора Уэра не было никаких сомнений, поэтому я полностью доверился его мнению.
– Само собой, – сказал Уимзи. – Люди не начинают ни с того ни с сего подозревать убийство, хотя такое случается, пожалуй, намного чаще, чем принято считать.
– Возможно. И если бы я хоть раз работал с уголовным делом, то, наверное, что-то и заподозрил бы, но я в основном специализируюсь на таких процедурах, как передача имущества, официальное утверждение завещаний, разводы и тому подобное.
– Кстати, о завещаниях, – небрежно произнес Уимзи, – у мистера Бойза не было никаких видов на наследство?