- Адалан!.. Лан? - магистр поставил у порога корзину с едой и прошел в зал. Библиотека выглядела пустой и темной. Светильники, зажженные, видимо, еще утром, почти все прогорели и затухли. В полумраке Армин заметил развернутую на пюпитре книгу и еще несколько разбросанных по столу и забеспокоился уже всерьез. Мальчишка мог быть сущим наказанием, но с книгами всегда обращался бережно: не было случая, чтобы взятая им книга не вернулась на свое место.
- Лан, где ты? - позвал он еще раз, когда увидел белеющий на полу силуэт и, забыв гнев, кинулся к нему.
Мальчик лежал, уткнувшись носом в колени, и под щекой натекла густая лужица. Армин потрогал пальцами - так и есть, кровь. Эта - еще теплая, а рядом - пятна, уже свернувшиеся корочкой. Однако пальцы уже нащупали на шее хоть и слабенькое, но ровное биение. Армин приподнял голову мальчика и заглянул в лицо: щека была липкой, из-под носа и с губ стекали темные струйки, но веки дрогнули, и на Армина уставились лихорадочно-блестящие глаза.
- Живой? Слава Творящим! Сколько ж раз тебе говорить - не усердствуй по пустякам! Надо бы тебя в постель... и кого-нибудь, более сведущего в целительстве, чем я. Потерпи, сейчас все сделаю.
Армин попытался поднять мальчишку, но тот судорожно вцепился в его рукав:
- Нет... нет! Сабаар услышит...
Особо ценная часть орденской библиотеки была надежно закрыта от внешнего мира - это знали все. На самом деле она находилась не «здесь» и даже не совсем «сейчас». Происходящее внутри оставалось тайной даже для сильнейших магов и хранителей - через защитные барьеры мастера порталов до сих пор еще никому не удавалось проникнуть без его личного ключа. Но стоит только выйти за дверь...
Армину и самому меньше всего хотелось бы сейчас встретиться с сыном Белокрылого, озверевшим от боли своего подопечного. Щенок сначала в горло вцепится, а потом разбираться будет. Но сейчас Лану было худо. Быть может, не так, как после звезды покаяния, но ведь и Армин ничего не смыслит ни в медицине, ни в анатомии. Не спасать же свою шкуру ценой здоровья ребенка!
- Так и пусть услышит - он нужен тебе, и чем скорее твой брат явится, тем лучше...
- Нет! Только не он... магистр, умоляю... - Адалан затравленно забился в угол, замотал головой и снова завалился на пол - кровь потекла и из носа, и изо рта.
Армин понял: дело тут не только в уборке. Упрямец зачем-то разбудил бездну и не совладал... Нет, он совладал! Иначе от этого крошечного закрытого мирка библиотеки и праха бы не осталось. Справился - загнал всю алчущую свободы мощь в себя, внутрь, глубоко... Дурак!
А теперь не желает видеть Сабаара. Не желает настолько, что опустился до мольбы. Это он-то! Уверен, что умирает, не иначе. Вот Бездна! Армин сел перед мальчишкой на пол, жестко ухватил его за голову и заставил смотреть себе в глаза:
- Не смей! Не смей даже думать! Никогда, слышишь? Сейчас я возьму тебя за руки, и ты сбросишь все на меня, понял? Не хочешь Сабаара, придется слушаться меня.
Адалан едва заметно кивнул и потянулся навстречу помощи. Ладони его были ледяными и влажными, скрюченные пальцы дрожали. Армин начал мягко растирать руки мальчика в своих, но судорога не отпускала, а кровь продолжала стекать по щеке на мраморные плиты.
- Нет, так мы не поладим... - проворчал Армин, намертво вцепляясь в ладони мальчишки, - Не можешь по-хорошему, придется по-плохому. Держись.
Мощный и резкий удар пронзил пальцы. Адалан распахнул опустевшие глаза и сдавленно закричал, тело его нелепо дернулось раз, еще, выгнулось дугой и безвольно осело - в ладони Армина потекла сила: сначала лишь тонкий теплый ручеек, но он быстро рос, превращаясь в поток пламени. И вдруг разом обрушился раскаленной солнечной лавиной!..
Сердце колотилось бешено, перед глазами плыло, а сами глаза жгло и выворачивало, голова, казалось, сейчас лопнет с влажным треском, как перезревший плод, и осыплет стеллажи кровавыми ошметками... нет, такая мощь не предназначалась человеку. Армин отстранился от всего, что связывало его с его человеческой сущностью, и постарался забыть - теперь Ари Дон должен быть по-настоящему изгнан из его памяти: ни страха, ни боли, ни тоски, ни зависти. Только магия - невиданная, невероятная сила и власть творить. Творить все, что хочешь, все, о чем мечтал, все, на что достанет воображения!.. И сила эта, пока ещё послушная, требовала свободы, немедленно, сейчас! Она жаждала полыхнуть пламенем по коже и дереву, объять камень, заставить его рыдать и течь, словно воск... Как вихрь, рвалась она вперёд, чтобы лететь по миру, даря радость чистого, вольного огня, лететь, сметая и уничтожая все, чего коснется, покуда не иссякнет.
Ну уж нет, этого не будет. Армин из Мьярны, первородный вершитель, пока еще в состоянии обуздать Огонь. Даже такой.
Он сосредоточился: творить нужно быстро. Защита библиотеки. Она неплоха, но почему бы ей не стать совершенной? Первый пояс защиты, второй, третий, четвертый... Кому нужен четвертый? И третий-то - пустое тщеславие. Арка перехода сжалась, превращаясь в жуткую узкую трубу, способную высосать из любого не только мужество и жажду новизны, но и самую душу. Сунуться в такую может разве что безумец... И, наконец, пятый - временной сдвиг. Только бы не ошибиться и не вынести все это чудо в никуда и никогда... Переход: препона сохраняющая, препона предупреждающая, препона уничтожающая. И личное клеймо на столь дивную работу. Магистр Армин, мастер порталов полюбовался результатом своих трудов, не без основания упрекнув себя в излишествах - башня стала походить на цитадель великого завоевателя, заподозрить за нерушимой стеной магической защиты обычную библиотеку никому бы и в голову не пришло.
Теперь сам Адалан. Если бы только он мог рассчитывать на помощь хранителя! Но хранителя не было, и Армин направил все силы на заживление ран и восстановление плоти - самое простое и надежное решение, если человек ничем не болен. Кажется, о болезнях Лана никто не упоминал.
Поток магии начал убывать, снова превращаясь в тонкий, едва приметный ручеек, как раз на бытовые мелочи: кровь с пола убрать и еще ужин подогреть... вот и все, конец.
Армин позволил безжизненным детским пальцам выскользнуть из своих ладоней и улегся, почти свалился на пол рядом с мальчишкой. Силы иссякли - и магические, и простые человеческие, - их не хватало даже на то, чтобы просто пошевелиться... Некоторое время он бездумно таращился в потолок, потом рывком сел и облизнулся - липкое тепло со вкусом крови его не очень удивляли.
- Ну и силен же мерзавец... - прошептал он, глядя на еще не пришедшего в себя Лана. - Силен и глуп. Да и я не лучше - связался с ребенком. Хотел на острова, и пусть бы его... возись теперь.
Армин устало направился к сундуку, служившему лежанкой, когда, не желая отрываться от чтения или просто ради уединения, он оставался ночевать тут, в своем тайном убежище. Сгреб тюфяки и одеяла, прихватил с порога корзину и вернулся к мальчику, который все еще не пришел в себя. Первым делом он решил устроить своему пленнику теплую постель - ни к чему на голом камне валяться. Потом снял с корзины полотенце, разбросил на полу, достал еду и вдруг понял, что страшно голоден. Усевшись на одеяло, которое оставил для себя, он принялся жевать мясо, заедая свежим хлебом и запивая вином прямо из кувшина. Он почти наелся, когда Адалан наконец открыл глаза.
- Очнулся, кара божья? - Армин беззлобно усмехнулся. - Сесть сможешь?
Мальчик неуверенно кивнул, осторожно приподнялся, потом вдруг скривился, сдернул завязку, стягивающую пучок волос на макушке, и принялся тереть глаза ладонями.
- Больно? - Армин, не дожидаясь ответа, протянул кувшин - Пей. Не ночная невеста, конечно - обычное мьярнское красное, но все полегче будет. И поесть надо. Знаю, что противно, но станешь голодать - долго не восстановишься. Я ведь тебя до капли выцедил.
Решительно схватив кувшин, Лан запрокинул голову и начал пить. Он сделал не меньше десятка больших глотков, прежде чем смех Армина: «Хватит, хватит! Мне-то оставь хоть на донышке!» - заставил его остановиться.