Сопровождаемыми усталыми, безразличными, а то и ненавидящими взглядами, они подошли к пакистанскому таможенному посту. Тут пацаненок потащил Шифта прямо в здание поста, и он испугался — там его могли схватить, мало ли что придумают пакистанцы, ведь они в своем поражении обвиняют и Америку тоже. Но они — всего лишь прошли темным коридором, и вышли на ничейную землю между двумя постами.
На афганском посту бачонок о чем-то коротко переговорил с одним из пограничников, судя по звездам на погонах, это был старший лейтенант или что-то подобное, соответствующее звание в афганской армии. Ничего и никого не стесняясь, протянул пограничнику купюры. В разговоре Шифт уловил проскальзывающее «Вроу». Ах вот в чем дело! Вроу — на пуштунских диалектах «брат», значит, старший стоит на пограничном посту, а младший — ищет клиентов по ту сторону границы. Пятьдесят долларов с клиента — это больше, чем среднее жалование старшего лейтенанта в афганской армии за месяц. Его предупреждали о царящем здесь разложении, причем с обоих сторон — а теперь он столкнулся с этим лично.
Как и прошлый раз — бачонок провел его через афганский пост, никакие документы с него не спрашивали и не досматривали. Вывел — уже на афганскую землю.
— Шукран, бача… — поблагодарил бачонка Джекоб Шифт.
— Бамона хода[6], мистер — отозвался бачонок, и со всех ног припустил обратно, к пакистанскому посту.
Агент ЦРУ Джеком Шифт только что «порвавший нитку», «инфильтровавшийся», «заброшенный с заданием» в Афганистан за сто пятьдесят советских рублей — вздохнул и пошел вглубь афганской территории. Где-то тут должна была быть стоянка такси, автобусов, или что-то в этом роде, что позволит ему доехать до Кандагара и дальше.
Пограничник, только что получивший от своего маленького брата шесть сиреневых купюр по двадцать пять рублей, прошел в здание пограничного поста, в узком и темном коридоре столкнулся с советским военным советником, который учил их работе на границе. Шесть сиреневых купюр — незаметно поменяли хозяина…
Автобусная станция, конечно же, была. Рядом стоял в беспорядке целый выводок такси, машин пятьдесят, не меньше, но Шифт решил ехать на автобусе. Ему рекомендовали пользоваться именно общественным транспортом, потому что так меньше шансов погибнуть или быть похищенным. Кроме того — он справедливо подозревал, что водители такси, возящие клиентов от самой границы — все как один стучат в ХАД, а в толпе — намного проще затеряться.
В этом он был прав.
На автобусах были надписи, куда они едут — на пушту, на дари (фарси) и к его счастью — на русском, который он знал. Пройдя мимо длинного ряда автобусов — это были советские ПАЗ, венгерские РАБА и чешские Шкода, разваливающиеся на ходу, он нашел автобус, на котором по-русски было написано Кандагар, потом подошел к группе шоферов, куривших около соседнего автобуса. Пушту — а это были пуштуны — он знал, но немного.
— Салам алейкум — сказал он.
— Ва алейкум ас салам… — нестройно ответили водители.
— Ин отобус кей херокад миконад?[7]
— Ен саад, эфенди[8] — отозвался один из водителей, он говорил не на чистом фарси (дари) а на каком-то диалекте.
— Коджа ман харидан белит?[9]
Расставшись с шестьюстами афганями — довольно дорого — агент Шифт стал обладателем билета, который продал ему один из водителей, здесь все было по-простому. Оставался еще час до отправки — и можно было осмотреться по окрестностям, не слишком, в общем, отходя от автобусной станции…
Агента ЦРУ Джекоба Шифта сотрудники КГБ СССР взяли под контроль сразу при прохождении границы. Только один из офицеров был в форме — форме пограничных войск, он был военным советником при афганской пограничной страже и контролировал непосредственное прохождение американским агентом границы. Этот офицер находился здесь не просто так: КГБ контролировало здесь «лаз» через границу, которым могли воспользоваться иностранные разведчики — не подозревая, что с момента прохождения лаза они попадают под контроль советской разведки. Деньги, которые ему передал «коррумпированный» афганский пограничник — советский офицер положил в пакет — с очередным вертолетом, он отправит эти купюры в Кабул, чтобы там поискали отпечатки пальцев, возможно, так удастся точнее идентифицировать пришельца. Немаловажно было узнать и то, являются ли эти деньги подлинными, или фальшивыми, напечатанными в лабораториях ЦРУ. Когда прошел обмен крупных купюр — американцы лишились огромных сумм, накопленных в подвалах швейцарских и американских банков для того, чтобы в нужный момент, в сотрудничестве с врагами народа выбросить их на потребительский рынок, вызвав инфляцию. Теперь эти деньги можно было выбрасывать — но советская разведка получила информацию, что американцы наладили печать двадцатипятирублевых купюр, чтобы компенсировать потери. То, что у иностранного агента оказались именно двадцатипятирублевые, пусть и потрепанные купюры — было интересно.