Поэтому, они нашли себе место и остановились на ночлег. Немного покушали, выпили по глотку изрядно соленой, противной воды, чтобы компенсировать потерю влаги организмом. Установили обе МОН-50 — они устанавливали их каждый раз, когда располагались на ночлег и утром снимали. Распределили время дежурства — просто спать было нельзя, кто-то должен был бодрствовать, заснул и все — хана. Скворцову выпало дежурить первым, Шилу вторым. Они на всякий случай поменялись орудием, Скворцов пристегнул НСПУ и пошел на позицию. Шило моментально заснул: четыре часа сна, это все, что каждый из них мог себе позволить…
И тот и другой — уже привыкли стоить по ночам на часах, ни одного из них не надо было проверять как новобранцев. Каждый из них что-то делал, чтобы не заснуть. У Скворцова было два излюбленных занятия — он отгадывал созвездия и писал стихи…
Получалось не совсем хорошо, не хватало врожденного чувства слога. Да и мозги в поисках рифмы постоянно сбивались на всякое непотребство. А это в стихах — не совсем хорошо. Тем более — посвященных женщине.
Так получилось, что нормальных отношений у Скворцова не было совсем. Была, конечно влюбленность… точнее не влюбленность даже. Родители пытались устроить брак с подходящей девочкой — из семьи зам министра. Потом — он пошел в армию, попал в спецназ — и больше уже не возвращался с войны. Девочка, конечно, не дождалась… да и он не слишком то печалился по этому поводу. Не было там никакой любви — разве что гормоны. Сейчас, он прекрасно понимал, чем бы закончилось — рано или поздно, гормоны бы взыграли, получился бы ребенок, а там брак про беременности и семейная ноша на всю оставшуюся жизнь. У родителей было то же самое — любви не было, только привычка. Но они не разводились.
Были, конечно, и чекистки. Это дамочки, которые за чеки отдаются, таких тут хватало. Некоторые — через себя всех офицеров полка пропускали, кто на квартиру копил, кто на машину. В основном это не считалось зазорным, господа офицеры и те не брезговали, чего уж простым солдатам. Скворцов попробовал пару раз — потом естественное омерзение взяло верх. Была Оля… медсестра из Винниц, которая тоже приехала сюда добровольно. У нее мать преподавала в консерватории, она была из интеллигентной семьи — и Скворцов покорил ее тем, что мог читать Теодора Драйзера в подлиннике и напеть по памяти кое-что из Баха. Получалось не очень… но как уж получалось. Получалось… они пошли в какой-то кишлак, там оказались духи. Когда десантники взяли кишлак — нашли и ее — бородатые изнасиловали ее все вместе и выпустили кишки. После этого — Скворцов продлился на сверхсрок и начал мстить. Жестоко мстить, по-настоящему — подготовка олимпийского юниора (а его вполне серьезно прочили в юношеский состав олимпийской сборной СССР по стрельбе) и особое умение сосредотачиваться, которому научил его наставник — в Афганистане помогали делать немыслимые выстрелы. Вот только — в душе оставалась сосущая пустота. И все равно — он подбирал слова для той, которая когда-нибудь эту пустоту заполнит.
Он так и подбирал никак не желающие вставать на свое место слова — пока подползший Шило не ткнул его в бок. Скворцов передал ему автомат — и пошел спать…
Когда кто-то начал трясти его — он не сразу понял, в чем дело. Четыре часа — организм подсказывал ему — не прошли. И, как и всякий невыспавшийся человек — от потребности проснуться до срока он испытывал вполне понятные чувства…
Шило, лежа на пузе на ухо, едва слышным шепотом сообщил ему, в чем дело
— Духи. Много…
Это были не совсем обычные духи. Еще не рассвело — но Скворцов понимал это даже сейчас…
Лежа на брюхе, он смотрел на проходящую всего в сотне метров от него колонну. Ни одного осла — крупную колонну боевиков без осла или нескольких ослов представить почти невозможно. Идут грамотно, держат дистанцию. Туристские рюкзаки… большие. Были и такие духи, конечно — но большинство туристских рюкзаков не носило. Снаряжение духов более примитивно — чиком, четыре иногда шесть рожков, пара гранат, немного еды, фляжка и все.
Ракеты.
Он сразу опознал — ракеты, твою мать! Стингеры. В свое время за Стингера сулили Героя. Дали как же… Красной Звездой мать их отделались, крысы штабные. А тут — ракетная установка и не одна.