Вертолет замедлился, выискивая наиболее безопасную площадку.
— Контакт на одиннадцать подавлен!
И в этот момент — прямо в лоб снижающемуся американскому вертолету — ударил пулемет
— Черт! Я ранен! Ранен!
Пилот инстинктивно добавил оборотов турбине и пошел вверх, уходя из зоны обстрела.
— Томагавк, ты куда, мать твою!
Томагавк вышел из-под огня — но повреждения не исчерпывались пробитым остеклением и раненым вторым пилотом. Судя по красным лампочкам на приборной доске — были еще повреждения и приличные.
— Дельта-два, я обстрелян, имею раненого и повреждения! Я не могу приземлиться под огнем, мы не взлетим!
— Черт, Томагавк, сбрось нам лестницу!
— Дельта-два, эвакуацию выполнить не могу! У меня педали здорово трясутся, я не смогу зависнуть. Я сообщу о ситуации и вам пришлют помощь, держитесь!
— Томагавк, мать твою…
Первый вертолет уже горел, осыпаемый градом пуль. Поляк выпустил по нему свежую ленту и у него досталось еще две…
— Сэр, у русских есть обмен. Я ловлю русскую передачу, надо сваливать.
— Куда сваливать!? Нас не найдут ни хрена! Держать точку!
Информацию о проблемах с эвакуацией второй группы — дошла до базы Кохат практически сразу — пилот Томагавка доложил о ситуации, как только перевалил за хребет, блокирующий связь…
— Дельта-Главный, это Томагавк-два, Томагавк-два, миссию завершить не могу, повторяю — миссия провалена. В зоне эвакуации русские, Дельта-два ведет бой. Обстрелян с зе6мли, имею повреждения и раненого. Иду на базу.
Симмонс, находившийся на узле связи и слышавший обмен сжал кулаки.
— Томагавк-два это Дельта главный, вопрос — сообщите о силах противника сообщите о силах противника.
— Дельта главный, силы противника определить не удалось. Там два сбитых советских вертолета типа Хип, идет бой. Воздушных источников угрозы пока нет.
— Томагавк-два, вас понял. Дотянете до базы?
— Постараюсь, сэр…
Симмонс вышел, зло пнув дверь.
— Куница! Куница, мать твою! — закричал он
К ним подбежал один из бойцов Дельты, сейчас они охраняли ангар с русским
— Вертолет и группу спасения. Десять минут — бегом!
— Есть, сэр!
— Я пойду с вами! — сказал Уорден, слышавший все это.
— Хрен вы куда пойдете, мистер ЦРУ!
— Мы одна команда и делает одно дело!
Симмонс схватил оперативника ЦРУ за грудки, тряхнул.
— Хрен мы одна команда, мистер! Так операции не готовятся! Нас выдернули с тренировок и отправили сюда! Нет ни нормальных оперативных карт, ни разведданных, ничего! У меня на какой то хреновой горе четверо парней в дерьме и у меня нет времени, чтобы возиться еще и с гражданским, вашу мать!
Вместо ответа — Уорден двинул командиру дельтовцев да так, что он от неожиданности успел закрыться
— Ты, сукин сын, я иду и этим все сказано!
Симмонс сплюнул
— В армии служили?
— Да.
— Вьетнам?
— Сайгонская станция обеспечивал Феникс.
— Хрен с вами, мистер. Найдете Сойку. Он даст вам рюкзак, чертовски тяже6лый. Понесете его.
— Что там?
— Пулеметные ленты и Клейморы. Лишним не будет никогда…
Уорден хотел послать командира дельтовцев подальше — но прикусил язык. В военной операции какая работа тебе найдется — это и есть самая лучшая для тебя работа.
Симмонс заметил это и улыбнулся…
— Возможно, вы не такое дерьмо, мистер. Сойка даст вам еще маленький автомат. С голыми руками туда идти нельзя…
На взлетке Джеладабадского аэродрома раскручивали винты два Ка-29. К бронированным транспортным вертолетам бежали десантники…
В десятке километров отсюда — товарищ Бек орал в гарнитуру рации.
— Снег двадцать, Снег двадцать, я Факел. Проверь по таблице — Факел.
— Этого позывного нет в таблице!
— Свяжись с Кабульской станцией, они там есть! Мне срочно нужна картинка по пограничной зоне, координаты…
Новейший, только что принятый на вооружение Н70 Морской Ястреб, напрягаясь изо всех сил, перевалил через хребет. Машина была недовведенной, она начала только-только поступать на вооружение как противолодочная машина, заменяя старые Сикорские и Каманы. Ее им дали потому что не было ничего другого, перегнали с эсминца. В вертолете была большая куча всего лишнего, противолодочного оборудования, которое было ни к чему в горах, два пилота, пятеро бойцов Дельты и бывший начальник станции в Пешаваре, ныне и.о. начальника русского отдела Милт Уорден. Он сидел на каком-то ящике, обхватив рюкзак с пулеметными летами и дрожал — то ли от холодного воздуха, врывающегося через распахнутую дверь, то ли еще от чего…
— Десять минут, приближаемся!
Пулеметчик напрягся за спешно установленной турелью.
Бойцы Дельты сидели спокойно. Это были профессионалы, лучшие в американской армии, лучшие в силах НАТО, те, кто стоит на пути сталинизма.
— Десять минут! Сильный ветер, машина нестабильна!
Машина и впрямь была нестабильна. Перегруженная, с усиленным шасси, она была совсем не приспособлена для разреженного воздуха и таких высот. Поговаривали, что ее приняли на вооружение не потому, то она была лучшая, а потому что дали больше взятку…
— Задымление по фронту! На одиннадцать часов столб дыма.
Уордену хотелось посмотреть — но он ничего не видел и не мог видеть. Вот так вот лететь, не видя куда — предельно хреново.
… используем лебедку…
… нет корзины…
… черт с ним, с буем…
— Пять минут, готовность! Зеленый дым, зеленый дым.
Симмонс обернулся и показал изрядно струхнувшему ЦРУшнику большой палец. Сверкнул улыбкой — сейчас все решится.
— Вон они! На час!
— Посадочной площадки нет! Посадка невозможна!
— Стравливай трос! Стравливай трос, эвакуируем без посадки!
— Фиксирую!
Вертолет никак не мог зависнуть на одном месте.
— Зафиксировал. Лучше не получится.
— Три метра! Семь метров!
И тут пулеметчик что-то крикнул и открыл огонь. Пилот попытался снизиться, чтобы укрыться скалой — но это ему не удалось.
Милтон Уорден, и.о. начальника отдела по борьбе с коммунистической угрозой, только что проведший самую эффектную операцию по извлечению агента из лап Советов из всех, которые когда либо проводились советской разведкой — почувствовал сильнейший удар — и его ослепила ярчайшая вспышка. Навсегда ослепила.
Пилот головного Ка-29 увидел зависший вертолет странной, обтекаемой формы, похожий на акулу и… белого цвета, зачем белого!? Принимать решение времени не было, необычный вертолет, он не знал его характеристик и чем он вооружен. На его пилонах были подвешены по два блока тяжелых НУРСов — и он ударил НУРСами, прицелившись чуть выше. Он решил, что этот странный вертолет намного маневреннее его Камова и подумал — рядом скальная стена, осколки от разорвавшихся НУРСов повредят этот странный вертолет и заставят его совершить вынужденную посадку. НО получилось все по-другому. Американский пилот повел машину вперед и вверх — и один из НУРСов ударил по хвостовому оперению Сила взрыва была такова, что хвост Сикорского не просто повредило — его отрубило напрочь взрывом — и вертолет полетел на склон, метров с пятнадцати, если не двадцати…
И в следующее мгновение — по вертолету что-то ударило, ударило со свирепой силой и пилот советского вертолета вдруг почувствовал, что он куда-то летит… вверх летит?
Но почему вверх?
Майор Шрейвер. Прикрывавший высадку и видевший все от начала до конца понял — вот теперь они влипли по-настоящему. Эвакуационный вертолет сбит и сбита вместе с ним последняя надежда выбраться отсюда, из этих гребаных гор. Остается только подороже продать свою жизнь этим гребаным коммунистам.
Если так… не такая плохая смерть для солдата. Его отец работал на заводе Форда и умер от рака… он видел его в последние дни и тайно молил Бога, чтобы ему такой смерти не досталось. Его пытались спасти… но ничего не помогло, ни химиотерапия, ничего другого. Что касается его… он противостоял коммунистам во Вьетнаме, в Лаосе, в Камбодже, в Сальвадоре, в Никарагуа и еще в десятке других засранных местечек, в которых сражались и умирали такие как он. Не такая плохая смерть, вспышка — и все…