Хотя бы потому, что если ты получишь пулевое ранение, то лучше получить его на голодный желудок.
Переговоры об обмене — шли долго и трудно. Сначала — американцы никак не могли поверить в то, что их обманули, завлекли в ловушку и требовали передать им в числе прочих Джейкоба Шифта. На то, чтобы убедить их в гибели Шифта — потребовалось два с лишним месяца. Потом — долго подыскивали формулу обмена — американцы никак не хотели отдавать Олдриджа Эймса, только что приговоренного к смертной казни на электрическом стуле. Потом — они потребовали включить в число обмениваемых лиц генерала Дмитрия Полякова, арестованного за измену Родине и Александра Яковлева, бывшего члена Политбюро ЦК КПСС, арестованного за то же самое. Американцам сказали, что обмен и так идет неравный: выживших в жестоком бою в Афганистане американских спецназовцев было четверо и менять их — советская сторона предложила на одного Эймса. У КГБ был план — объявить о трудностях с обменом через своих доверенных лиц с тем, чтобы информация дошла до американской общественности: пусть американские граждане узнают о том, как американское правительство отвергает план выпустить в обмен на шпиона — четверых попавших в плен американских солдат. Американцы изначально вообще требовали отпустить спецназовцев Дельты как условие начала переговоров — наглость это второе счастье, конечно, но такой наглости удивились даже много повидавшие сотрудники представительства СССР при ООН, через которое и велись переговоры. Лица, незаконно, без объявления войны, напавшие на военнослужащих другого государства на территории третьего — они даже под Женевскую конвенцию не подпадали, потому что отказались даже назвать свои имена. По Женевской конвенции таких вообще можно было расстрелять на месте — но советские забрали их на свою территорию, подлечили и предлагают на обмен. В конечном итоге — сошлись на том, что дополнительно отпустят и оставшегося в живых изменника Родине, дезертира из воздушно-десантных войск, лейтенанта Бурю. Пятеро — на одного. Нормальный обмен.
Долго подбирали место для обмена. Обычным для такого рода сделок был чекпойнт Чарли в Берлине — но русские почему-то наотрез отказались меняться там. Планировали границу Австрии и Венгрии — но тут почему-то отказались австрийцы, только этого им и не хватало. Не подошла и граница ФРГ и Чехословакии. И лишь Финляндия, небольшая страна, относящаяся к западному миру, но граничащая с СССР и извлекавшая немало выгод из своего положения — согласилась принять обмен на своей территории.
Их было тридцать шесть человек, не считая водителей машин, которых взяли из посольства. Восемь морских львов, которые прилетели сюда рейсом САС с промежуточной посадкой в Стокгольме — охрана и конвой Олдриджа Эймса, который только позавчера был освобожден из тюрьмы. Морские пехотинцы, более двадцати человек, которые прибыли в Финляндию под видом смены охранников посольства — они и впрямь были морскими пехотинцами, но не охранниками посольства, а группой DAT, Direct Action Team, группой прямого действия, спецназом морской пехоты. И сам Раш, которого и поставили отвечать за обмен. Каждый из американцев был вооружен доставленной сюда дипломатической почтой автоматической винтовкой или короткоствольным пистолетом-пулеметом, в багажниках машин дожидались своего часа ротные пулеметы. Русские в Финляндии действовали почти открыто, точно так же, как американцы в Мексике. Финны поставляли в СССР очень многое, начиная от резиновых сапог и плащей, заканчивая сантехникой — а еще больше грузов закупалось СССР и приходило через финские порты. Они то и дело обгоняли идущие с большой скоростью огромные фуры, идущие в сторону советской границы, а некоторых из них белыми буквами было написано — Совтрансавто. Крыша КГБ, любой оперативник ЦРУ это знает. Раш не исключал возможности, что одна из фур сейчас остановится и из полуприцепа на дорогу выскочат люди в черных масках и с автоматами — спецназ КГБ, подразделение Альфа. Не исключено, что советские лгали им с самого начала, никого в живых не осталось, и они просто хотят заманить их в ловушку, устроить бойню на границе. Финны — отправят по этому поводу ноту и забудут через десять минут.
— Вы знаете Кейт, что до первой мировой войны Финляндия принадлежала русским — внезапно спросил Олдридж Эймс с соседнего сидения.
Рашу не хотелось разговаривать с этим предателем. Но он — внезапно даже для себя самого спросил
— И что?
— Да так. Ничего…
Раш не испытывал такой уж ненависти к Эймсу — хотя ненавидел, понимал, какой вред причинил этот невысокий, занюханный очкарик. Размер вреда не установили до сих пор — но уже сейчас было понятно, что он превосходит все, что было до этого. Провалена вся разведывательная сеть в странах Восточного договора, в том числе и агенты, которые работали по двадцать лет и были первой оборонительной линией. Если русские решат нанести удар — то они узнают об этом только тогда, когда НОРАД предупредит их о ракетах…
А то, что должно было произойти сейчас на пограничном переходе между СССР и Финляндией — банальная, сухая процедура. Если он попадется — его так же на кого-нибудь обменяют. Потому что так принято…
— Десять миль! — сказал передний пассажир головной машины, посмотрев на карту
— Внимание.
— Внимание всем позывным! — продублировал пассажир в рацию приказ Раша — начинаем операцию, повторяю — начинаем. Рации на прием!
Автомобильный поток густел, перемигивался красными стоп-сигналами. Пограничный переход с финской стороны должны были перекрыть полицейские примерно за милю до самого перехода, полностью остановив движение…
Машины — пересекли разделительную линию. Дорога, ведущая в Советский союз была широченной, это были не одна дорога, а две, одна рядом с другой, они разделялись разделительным газоном безо всяких бордюров шириной не меньше пятидесяти футов. Одна за другой — американские машины на скорости пересекли разделительный газон, уходя налево, на встречную. Встречная — была полностью свободна, ни одной машины — русские тоже перекрыли движение со своей стороны. В каждую сторону — было по три полосы движения, разметки не было, никаких знаков тоже не было. С обеих сторон от дороги был лес, дорога петляла и не просматривалась полностью.
Водитель головного Шевроле врезал по газам — американская колонна понеслась мимо скопившихся на границе грузовиков. Скорость росла… пятьдесят миль… шестьдесят… семьдесят…
Финская полицейская машина с мигалками, перекрывающая дорогу. Голая трасса, поворот — и вдалеке — погранпост и переходами. Серый, бетонные здания, серые, домиком, крыши…
— Вижу исходную. Вижу исходную… — доложила головная машина.
— Фаза два.
— Начать фазу два, начать фазу два.
Четыре машины проехали вперед, свернули. Четыре — остановились на обочине противоположной полосы, не возвращаясь на свою. В них было основное вооружение — пулеметы М60Е3 и снайперские винтовки. В них же ехали бойцы разведки морской пехоты, которые должны были прикрывать их во время обмена. Среди них было несколько опытных снайперов из Куантико.
Головная часть колонны — продвинулась до самого перехода. Остановилась — в сотне футов от нейтральной территории.
Русские уже прибыли — всего три машины. Три черные Волги непривычного вида, с квадратными фарами и хромированными радиаторами, ощутимо уступавшие по размерам Шевроле — и это при том, что в США Шевроле считались машинами дешевыми, а Волга в СССР — была самой дорогой и престижной машиной из всех.
Они живут в нищете и фактически в рабстве у государства — но при этом они убивают всех, кто пытается помочь им освободиться…
Советский — улыбнулся и передал финскому пограничнику глухую сумку — авоську. Финн — сразу деликатно отошел, оставив американца и русского наедине. В сумке что-то стеклянно звякнуло — видимо, водка.
— Добрый день, товарищ — поздоровался по-русски Раш
— Добрый день — по-русски же откликнулся сотрудник КГБ — а я вас знаю…