Одновременно с этим — стоящая первой Волга осела на оба передних колеса, пули разбили почти одновременно обе горящие фары и лобовое стекло. Водитель успел открыть дверь — но выбраться не смог, сразу несколько пуль попали в него…
Он, наконец, понял, что ему не нравилось на советской заставе… понял не сразу, но все таки понял. Там не было людей. Нет…они там наверняка были, но их не было видно. На любом военном объекте всегда что-то происходит. Кто-то стоит на посту, кто-то занимается спортом, кто-то ремонтирует технику, кто-то выполняет еще какую-то работу, которую на любой военной базе найти несложно. Короче говоря — на базе всегда кто-нибудь находится в поле зрения… как финны сейчас. А вот на советском сторожевом посту — он не увидел лю…
Движение!
Парень вышел… он не видел, откуда он вообще появился, черт бы его побрал. Военная форма, автомат Калашникова… какой-то новый, такие были у сирийских коммандос и у палестинской Бригады-17, с ДТК на стволе. Парень… так, куда ты идешь…
Парень огляделся, завернул за угол и…
Вот черт…
Это его не рассмешило — насторожило. Это что еще за чертовщина такая? До этого — все, что он видел, все что он знал — заставляло его относиться к комми очень серьезно… это не вьетнамцы, не сирийцы, не палестинцы. Серьезные ребята, которые серьезно относятся к своей службе…исполняют ее, как положено исполнять любую тяжелую, но нужную работу. Все — и здание базы и порядок на советском сторожевом посту и аккуратно припаркованные военные внедорожники — все укладывалось в картину. Кроме одного — кроме парня с автоматом, вышедшего пописать на улицу…
Капитан нащупал русского прицелом. Попытался понять, кто он по званию — но так и не разобрался. Судя по тому, что звезд на погонах нет — рядовой, младший офицер или унтер-офицер…
Черт возьми, парень, что это с тобой? Ты залетчик? Маменькин сынок, который всегда уступает своим маленьким прихотям и не несет службу так, как нужно ее нести? Тогда как ты стал младшим офицером? Или ты вышел, чтобы осмотреться по сторонам и понять, что к чему, а?
Перекрестье прицела пошло чуть выше…
Выбрит аккуратно, даже видно подворотничок. На залетчика совсем не похож. Вроде по сторонам не смотрит…
Или…
Или он отвлекает внимание снайперов своим дурацким занятием, в то время как у оконных проемов занимают свои позиции стрелки?!!
Он резко, излишне резко сменил точку прицеливания. У двери? В другом месте? Сколько их? Они в глубине комнат? Укрепили позиции подручными материалами?
Треск автоматной очереди стеганул по нервам, единственное, что он понял — не АК, не автомат Калашникова, звук выстрелов из АК он знал хорошо. Он увидел искру… почти там, где он и целился, крайнее от двери, отлично простреливается ничейная территория, американская колонна на финской территории. Ублюдок…
Он выстрелил. Пуля проломила белую занавесь как копье паучью сеть. Ублюдки. Начал перезаряжать.
Автоматная очередь с советской стороны прошла совсем рядом, одна из пуль — ударила по дереву, заставив его чуть дрогнуть. Дерево, конечно, капитан Миллер такого дерьма в жизни понавидался. Он вытащил затвор, сноровисто сменил гильзу… все-таки не совсем удобно. Вставил — запер…
Ублюдок уже скрылся…
Он развернул винтовку. Перестрелка шла уже вовсю, из здания — выскочил один пограничник, потом еще один. Он не тратил ни время, ни патроны на них…это всего лишь солдат и все что у него есть — это выданная ему винтовка. Ему нужно было транспортное средство, на худой конец — офицер, командующий всем этим бардаком… пытающийся командовать. Он почти нашел достойную цель… пара парней прятались от огня на одной из машин, и он решил проверить — сумеет ли он отправить их на тот свет. Но тут он заметил куда более достойную цель — пулемет на опушке через дорогу…
Примерно семьсот ярдов. Он прикинул поправку, выстрелил… и пулемета не стало, он даже видел, как что-то упало…
По советской земле разбегались, ведя автоматный огонь, падали от пуль снайперов советские солдаты в зеленых фуражках. Финны — не вмешивались — кто бросился в лес, кто принялся прятаться, где придется. Из леса с советской стороны — ударили как минимум два станковых пулемета и несколько снайперов. Американские морские пехотинцы из леса на финской стороне попытались сосредоточенным снайперским огнем подавить пулеметы — это им удалось сделать, но это им обошлось в двоих убитых и трех тяжело раненых. Советские снайперы продолжали сосредоточенным огнем бить по лесу и по американцам, расстояние было небольшим — и советские самозарядные винтовки однозначно выигрывали эту дуэль: на каждый выстрел американцев советские снайперы отвечали двумя, а то и тремя выстрелами…
Кейт Раш остался в живых чудом. Он пригнулся — и не видел, только слышал, как крикнул на переднем сидении водитель, и крик сменился жутким горловым бульканьем, как очередная снайперская пуля пробила лобовое стекло и поразила его насмерть. Он просто лежал между сидениями и ждал, пока взорвется машина. Потом — дверь открылась, кто-то с силой выдернул его — и тут же упал на асфальт, крича от боли…
На карачках Раш пополз за машину, и не успел — пуля ударила его, он взвыл от боли и завалился на бок, ожидая смертной вспышки, за которой будет чернота. Но этого не было — его ударило еще раз, пуля отрикошетировала от бронежилета — а потом чья-то рука высунулась из-за багажника и потащила его в относительно безопасное место…
Снайпер не видел, как из одного из Шевроле выскочил тюлень с автоматом. А вот второй номер видел, у него в приборе наблюдения было широкое поле зрения, намного шире, чем в морпеховском Юнертле. Обмен был почти что завершен — и второй номер успел подумать: хорошо все таки служить на дядю Сэма, вот — бесплатно в Финляндию съездил. Красиво здесь — леса, скалы, поля. Не то, что в том дерьме, где он родился.
Но тут он увидел резкое движение — открывающаяся дверь, выскочивший из нее тюлень с автоматом…
— Какого хрена он… — начал он
Затрещала очередь, оборвавшаяся одиночным, гулким, отлично слышимым выстрелом…
— Контакт!
Лес на противоположной стороне дороги, здание таможенного поста, которое им было видно только в части — расцвело вспышками выстрелов…
— Ублюдки, контакт!
Снайпер машинально нащупал прицелом наиболее опасную цель. Ее он определил по вспышкам, пульсирующему дульному пламени на опушке — советский станковый пулемет, при стрельбе он дает вспышку намного больше, чем автомат…
— Пулемет! Слева двадцать! — начал наводить второй номер — шестьсот!
Один из пулеметов — в этом им повезло — находился как раз на линии их огня, вспышки были хорошо видны через балки, поддерживающие крышу пограничного пункта. Русские накинули маскировочную сеть — но вспышки их выдали.
Снайпер выстрелил, передернул затвор, выстрелил еще раз. Пулемет замолчал. На всякий случай он выстрелил еще раз, надеясь повредить пулемет, повредил или нет — неизвестно.
— Живая сила! Наступает перебежками! Слева двадцать! Пятьсот семьдесят!
От опушки леса — наступали советские солдаты. Редкой цепью, короткими перебежками, стреляя на ходу. Снайпер слышал, что в Советской армии полно неграмотных призывников, плохо знающих военное дело — но это были либо профессионалы, либо не такими уж неграмотными были эти чертовы призывники. Наступали они точь-в-точь по учебнику.
— Смени позицию. Работай по ним. Прикрой наших. Я справлюсь сам…
Одного из призывников ему удалось поймать — согласно правилам, если залег, нужно перекатиться по земле, чтобы снайпер или пулеметчик не поймали тебя, когда ты будешь подниматься во время очередной перебежки. По статистике — если человеку все равно, какое направление, куда поворачивать, куда перекатываться — он неосознанно выбирает направление своей рабочей руки. А у большинства людей рабочая рука — левая. Как раз на этом снайпер и поймал русского — выстрелил, когда тот поднялся. Русский рухнул на месте, всем телом, плашмя — живые так не падают…