У входа в дом стоял профессор, медсестры и санитары будущей клиники. Но все они стояли неподвижно и не произносили ни одного слова, будто чего-то ожидали. Люди стали нервничать. Среди толпы пошёл недовольный рокот.
«Почему они молчат?»
«Нас держат за идиотов?»
«Мама, мне скучно. Пошли отсюда»
Однако неожиданно кто-то выкрикнул из толпы, что следует расступиться. Люди повернули головы на крик и увидели приближающуюся карету.
«Кто это?»
«Не может быть! Неужели это она?»
«Слухи всё-таки оказались правдой!»
«Бедняжка, что она пережила…»
«Как у неё хватило сил приехать сюда?»
«У неё большое сердце, раз подарила нам эту клинику»
Мериэнн, как и три года назад, въезжала во двор. На это раз была хорошая погода, а везде сновали люди, провозглашая её. Карета приближалась к главному входу, огибая фонтан, из которого убрали статую Амура и Психеи.
Сердце бешено стучало, однако былого отвращения и страха при мысли об этом доме, уже не было так ярко. Однако память всё равно вернуло её в то место, куда она не хотела возвращаться.
Тремя годами ранее.
«Бежать! Срочно бежать!» – с такими мыслями Мериэнн села в карету и отправилась домой. Одна из служанок всё-таки решилась сопровождать её в дороге, несмотря на то, что девушка напрочь отказывалась от какой-либо помощи.
Служанка объяснила свою дерзость тем, что переживает за её состояние, поскольку в дороге может случиться всякое с ней или с её ребёнком.
«Ребёнок…о боже» – простонала тогда Мериэнн, будто совсем забыла о том, что в тот вечер могла погибнуть не только она.
Служанка помогала ей перевязывать рану и насильно кормила до тех пор, пока благополучно не приехали в дом к родителям Мериэнн.
Записку, в которой кратко описывались события, заранее доставили гонцом по дороге, чтобы подготовить отца к приезду своей дочери.
Несмотря на своё состояние, мать Мериэнн встречала её и, как могла, прибежала к ней, чтобы обнять. Так, в объятиях, Мериэнн и встретила своё спасение.
На семейном совете девушка рассказала полностью всё, что происходило в этом доме. Мать то и дело беззвучно плакала, а отец нервно ходил по комнате. На этом совете была и семья нянечки.
Когда же рассказ подошёл к истории о няне, отец, не желая дальше слышать ничего, велел запрячь лошадей и отправиться в поместье, чтобы забрать со склепа тело няни и решить дальнейшую судьбу резиденций. За ним последовала и семья няни.
Так и было принято решение продать все дома, оставив лишь на хранение четыре резиденции, поскольку продажа главного дома, вызвала бы огромный шквал сплетен.
Когда отец был в отъезде, мать просила дочь смягчить своё сердце и сделать посмертный портрет своего мужа:
– Я не могу. Я не хочу вспоминать эту историю! – возмущалась Мериэнн.
– Поверь, это не для тебя. Это для твоего будущего дитя. Он должен знать историю, хоть и совсем не прекрасную, о своей семье. Не расскажешь и покажешь ты, это всё равно сделает кто-то другой для своего же блага, добавив к ней несуществующий низостей.
Лучше пусть дитя знает правду от своей матери. Рано или поздно твоему дитя суждено быть в том доме.
Так был вызван художник, который нарисовал портрет Хейвуда по памяти. Он видел его на балу, когда Мериэнн была дебютанткой.
Так этот портрет не пылился в библиотеке до тех пор, пока не пришло время родов.
Мериэнн родила мальчика, и с тех пор мрачные воспоминания вытеснялись заботами о ребёнке.
Когда обществу стали известны все подробности семьи, отец Мериэнн пребывал в ярости:
– Это немыслимо! Кто позволил копаться в чужом нижнем белье?
– Поверь, всё равно об этом бы узнали, – успокаивала мать Мериэнн, убаюкивая ребёнка, которого сама родила чуть ранее своей дочери.
– Надо было забрать этот дневник. Сейчас этот щегол бахвалится тем, что произошло. Это же такой скандал!
– Но из этого дневника следует, что наша дочь здесь ни при чём. Она жертва! То, что случилось, то случилось. Нужно достойно повести себя в этой ситуации.
Если будет кто-то расспрашивать, не стесняйся, а говори. Ты же ничего дурного не сделал. Ты сам не знал, что мистер Бенет хранит в себе такие тайны, когда выдавал нашу дочь замуж. Пострадать мог кто угодно.
Благодари Бога, что наша дочь осталась жива и родила прекрасного мальчишку. А скандал со временем утихнет. Не думаю, что сам мистер Бритцергер имеет чистую репутацию. Сейчас он на высоте.
Но и мы не запятнали своего имени.
– Отец, всё так, – спокойно твердила Мериэнн. – Ты поступил как джентльмен, когда решил забрать тело нянечки и отдать его семье. Я не виню тебя, что ты дал разрешение на этот брак, поскольку ты не знал о том, что происходит у Хейвуда в семье.