— Польша поменяла отведенную ей Западом функцию. Она всегда была санитарным кордоном. Сегодня она эту роль отписала Украине.
— Петр Яковлевич, давайте поговорим о судьбах разведчиков. Знаю, что, когда вы еще работали в Черновцах, благодаря вам стала известна разведчица, в свое время действовавшая под псевдонимом «Аэлита». Как это было?
— Один гражданин получил отказ на постоянное местожительство в Австрию. Он хотел туда уехать по действующей тогда программе послевоенного воссоединения семей. Возмущенный, в слезах, в отчаянии он намекнул овировцам, что он и его сестра имели отношение к разведке. Овировцы звонят в КГБ. И мне, тогда еще молодому сотруднику, поручили разобраться в этой истории. Я встретился с этим человеком. Из разговора узнал, что его родная сестра была завербована перед войной. Тогда на Буковине еще не было советской власти, она была под Румынией. Сестру вывезли в Киев, она получила спецподготовку и была возвращена в Румынию. Начала работать под псевдонимом «Аэлита». Главная задача: визуальное наблюдение — где расположены воинские части, сколько в них человек, какое вооружение? Она была тогда молодая энергичная женщина и сумела привлечь к сотрудничеству еще неких своих родственников. А руководил ними нелегал, который ее завербовал. Они работали очень успешно, и перед воссоединением принимается решение — всю эту группу вывести на постоянное местожительство в Советский Союз. Их должны были переправить через Днестр в районе Хотина. Но лодочник не явился. И всю эту группу из пяти человек — Аэлиту, ее мужа, брата, жену брата и их дочку — «накрыла» жандармерия. Аэлита попала в известную тюрьму Довтана. Она просидела там достаточно долго. Более того: муж ее «раскололся» на следствии, всех сдал, и она была приговорена к каторжному режиму. Все годы тюрьмы она была в кандалах. Я видел потом на ее руках и ногах — страшные шрамы от кандалов. После войны в живых остались только двое — брат и она. Вернулись в Черновцы. Нашли на окраине родительский дом. Поселились. Остались без копейки на существование. Я потом видел пухлое дело на установление пенсии. Но парадокс был в том, что Аэлита в Советском Союзе никогда не жила и не работала. И, представьте себе, эта женщина, оставшись без пенсии, ведя вот такую убожескую, фактически нищенскую жизнь, все эти годы нигде никому ни одним словом не обмолвилась о том, что она работала на советскую разведку.
— А как же так получилось, что советская разведка забыла об ее существовании?
— Представьте себе, тогда я тоже задал себе этот вопрос. Начал искать ее дело в архивах. Нашел в Черновцах материалы суда над ними. Там же, в архивах, были румынские газеты, которые освещали судебный процесс. Но… не было еще дела. Где я только его не искал, как будто провалилось сквозь землю. Но однажды на мой очередной запрос в архивы, приходит ответ, он уже для меня привычный — дело не обнаружено! — но на этом же листке бумаги кто-то из архива от руки написал: «Настоятельно рекомендую обратиться в архив Министерства обороны в городе Подольске». Отправляю запрос уже по подсказанному мне адресу. Из Подольска приходит ответ: дело найдено, его номер такой-то.
— Вы тогда выяснили, почему дело разведчика попало в архив военных?
— Выяснил. Дело в том, что в то время, учитывая намечавшееся воссоединение украинских земель, разведку западного региона в Украине вел Киевский особый военный округ. И когда началась война, эвакуация, все материалы (их не делили — где чисто армейские, где касающиеся разведки) упаковали в мешки, и поместили в архив штаба округа, а потом отправили в Подольск, во всесоюзный архив армии.
Дальше я запросил дело. Пришло. Изучил его.
— Нашли в нем что-то новое для себя?
— Конечно. Например, документы о том, что уже была достигнута договоренность об обмене всей этой группы на нескольких арестованных румынских разведчиков.
— И что помешало?
— Обмен был назначен на 22 июня 1941 года. Не судьба.
— Вам удалось как-то помочь Аэлите?
— Да. Это было в 1965 году, страна готовилась к юбилею Победы. При обкомах были созданы комиссии, которые занимались поиском людей, тех, которые в годы войны были награждены, но по каким-то причинам им не были вручены награды. Эти комиссии также занимались поисками забытых партизан, которые официально нигде не значились. Я подготовил материалы про Аэлиту и направил их на эту комиссию. Наш начальник управления был членом этой комиссии. Он поддержал. Аэлите назначили, как по тем временам очень хорошую персональную пенсию. Комитет госбезопасности на закрытых собраниях ветеранов всячески чтил ее, выражал уважение. Брату был разрешен выезд в Австрию.