– Лексий!..
Голос Тарни звучал посреди всего этого так неуместно, что Лексий даже не сразу его узнал. Юноша стоял у входа в большую палатку – без плаща, с закатанными до самого локтя рукавами рубашки. Лексий хотел было подойти, но Танирэ сам подбежал к нему и взял его лошадь за повод.
– Как хорошо, что ты здесь, – сказал он. – Послушай, ты куда-нибудь очень спешишь?
Именно странная обыденность этого вопроса почему-то заставила Лексия осознать, что у Тарни нет ни кровинки в лице.
– Танирэ, что случилось? – нахмурился он. Айду, ну и сказанул! Как будто ты сам не знаешь, что здесь случилось…
Жеребёнок вздохнул, провёл пятернёй по волосам, убирая за ухо выбившиеся из хвоста пряди, и вдруг ни с того ни с сего спросил:
– Ты знаешь сказку про Ту́рина и Тру́ди?
Определённо, этот разговор с самого начала пошёл не туда.
– Нет, – опешив, признался Лексий.
Не глядя на него, Тарни задумчиво погладил поводящую боками лошадь по носу с белым пятном.
– Нам в Шелби её часто рассказывали в детстве. Это история о том, как мальчик и бездомная девочка-сиротка пытались победить злого колдуна. Не спрашивай меня, почему этим не могли заняться взрослые, я не знаю. Но меня всегда занимало другое… Ужасно странное. Само собой, там было длинное путешествие с кучей разных приключений, всё как положено… и в один прекрасный момент эти дети набрели на колодец, который мог исполнить желание… но только одно.
Он замолчал и пристально посмотрел на Лексия.
– Зато любое. Понимаешь? Они могли пожелать, чтобы этот колдун сгинул. Они могли хотя бы пожелать переместиться в его жуткий замок, до которого им было ещё идти и идти… Но вместо этого Турин попросил для Труди пару хороших башмаков, потому что на дворе стояла осень, а она бегала босиком. Эта проклятая сказка с самого детства не даёт мне покоя. Я до сих пор хожу и думаю: что это было – прекрасное благородство или чудовищная глупость? И где вообще кончается одно и начинается другое? И неужели «моё» правда значит больше, чем «важное»? Мораль, конечно, наверняка в том, что нужно заботиться о ближних и всё такое, но, видит небо, история получилась совсем не об этом…
Тарни вдруг сам оборвал себя на полуслове и рассмеялся звенящим, каким-то лихорадочным смехом.
– Ты, наверное, понять не можешь, к чему это я, – сказал он. – Про́пасть, клянусь, я и сам не понимаю. Я уже не помню, когда в последний раз спал дольше двух часов за ночь. По-моему, прошлой осенью…
– Тарни-… – начал было Лексий, но тот перебил:
– Видишь вон ту палатку? – он кивком указал себе за спину. – Он там. Клавдий.
На мгновение Лексий позабыл дышать.
– Что с ним? – наконец выговорил он. – Он правда серьёзно ранен?
– Смертельно, – просто ответил Тарни. – Не смотри на меня так! Я могу его спасти. За этим меня и позвали. Вот только…
Жеребёнок умолк и быстро оглянулся – словно проверить, не услышит ли кто-то лишнего.
– Лексий, – сказал он твёрдо, – как ты думаешь, если его величество… погибнет на войне, то Эдвину там, в Урсуле, хватит ума попросить у Регины мира?
Лексий почувствовал, как земля ухнула у него из-под ног.
Эта зима перемолола их всех. Разумный монарх отказался мириться со слишком сильным врагом, сказочный принц стал железным генрихом – и вот теперь самый кроткий, самый светлый юноша из всех, кого ты знаешь, задумал убить своего царя. Это было последней каплей. Последней соломинкой, способной свалить не то что верблюда – целый караван.
– Айду, ты сам послушай, что ты говоришь!.. – выдохнул он. – Вспомни хотя бы о присяге, она ведь тебя убьёт!..
Тарни кивнул.
– Да. Я знаю. Но я почти уверен, что успею. И меня никто не остановит, потому что волшебникам верят. Когда они опомнятся, будет уже поздно, – уголок его губ дрогнул, словно он хотел усмехнуться и не смог. – На самом деле, по сути, колдовать нет необходимости. Я мог бы просто дать ему умереть, но так будет верней… и ему не придётся страдать слишком долго.
Лексий постарался собраться с мыслями. Не смог.
– Послушай, тебе вообще довелось убить хоть кого-нибудь на этой войне? – уточнил он.
Танирэ закусил губу и покачал головой.
– Я ненавижу саму мысль о том, чтобы лишать жизни, – признался он. – Но, клянусь, я не вижу другого способа остановить это безумие! Если ничего не сделать, умрут ещё тысячи. Один – не такая уж и большая цена… и двое тоже. К тому же, – он слабо улыбнулся, – мне ведь потом уже будет всё равно…
Господи боже, какие же черти все эти годы прятались в этом омуте?
Лексий глубоко вдохнул и взял руки Тарни в свои. Не столько затем, чтобы поддержать и утешить, сколько потому, что ему вдруг стало страшно от мысли, что́ этот парень сейчас может натворить, если его руки будут свободны.