— Поймали?
— Пока нет.
Я задумчиво посмотрел на небо.
— Значит где-то пять с половиной — шесть лет.
— Выходит так Ваше Высочество.
Я задумался.
Кузнеца доставили быстро. Узнав по какому поводу его вызывает начальство, кузнец бросил в ведро с водой раскалённую болванку будущего топора и быстрым шагом направился к нам. Стражники еле поспевали за этим широченным, огромного роста мужчиной, больше похожего на моего Винни-Пуха, чем на человека.
— Скажите, вы помните, что было, когда пропала ваша дочь? — спросил я его.
— Да, — пробасил угрюмый мужик, — Марша, дочка моя, красавица была, хотела за лекаря нашего замуж выйти, но Эдвар глаз на неё положил. Стал ходить за мной — отдай, да отдай за него мою кровиночку. Тут ещё и староста ко мне привязался, долги мне припомнил, сказал, что весь долг простит мне как будущему родственнику, ну я и согласился. А потом, потом после свадьбы молодые отправились на ярмарку в соседнюю деревню. Вернулся один Эдвар. Мне он сказал, что на них напали волки, и Марша убежала от них в чащу, а сам он еле отбился от них. В доказательство показал мне царапины от волчьих когтей. После этого я о дочке ничего и не слыхал.
— Вернулся он один?
— Нет, с дружками. Они его в лесу подобрали.
— Посмотрите на эти вещи. Они вам ничего не напоминают? — я достал из сумки лохмотья и бусы.
— Так вот… вот же те бусы, которые Марше подарил лекарь. А это, это платье дочки, в котором она замуж выходила. Она потом его на большие праздники надевала. И в последний раз она в нём была.
— Значит, признали их?
— Как есть, признал, Ваша милость… — сквозь слёзы, с трудом проговаривая слова, произнёс кузнец.
Говорил он так, как будто сама игровая система его словами выражала всю полноту человеческого горя.
— Сержант.
— Слушаю ваше Высочество…
— Возьмите своих солдат и хорошенько прочешите кусты возле дороги, ведущей к тракту. Особое внимание уделите тем местам, где удобно делать остановки. Я уверен, что там вы обнаружите останки других жертв душегубов. Но сначала арестуйте купца с дружками, и посадите их под замок так, чтобы они не смогли переговариваться.
— Есть…. Разрешите выполнять?
— Идите.
Стражники ушли брать подозреваемых, а мы все прошли в дом к Солонихе. Та уже успела накрыть на стол, который ломился от разносолов. Но главное, что было на нём — это большая бутыль деревенского самогона.
Сама Солониха успела принарядиться и встречала нас с хлебом и солью. Женщина умудрилась даже помолодеть и выглядела лет на сорок, не больше.
— Отведайте с дороги дорогие гости, наше угощение.
— Спасибо, хозяйка, благодарствуем за хлеб-соль.
Мы расселись за столом на длинной лавке. Меня хозяйка усадила на красное место, во главу стола. Я не стал возражать.
Обед был что-то с чем-то. Тут были и блины, и пирожки с дичью, и грибочки, жареные и солёные. Утка запечённая, поросёнок с хреном, картошка вареная, молодые лук и чеснок, даже холодное из свинины с говядиной. Еда простая, деревенская, но от этого не менее вкусная.
Конечно, умом я понимал, что всё это хозяйка не успела бы приготовить в реальности за столь короткое время, с одной стороны, но с другой стороны — женщины, это самые загадочные существа во Вселенной от которых можно ожидать всего. Поэтому я не стал заморачиваться и отдал должное приготовленным для нас блюдам.
Было видно, что и все остальные проголодались.
Вернулся сержант Борган. Я кивнул ему на стол и тот с благодарностью присоединился к нам.
— Все подозреваемые пойманы, Ваше Высочество, — проглотив кусок утки, сказал мне сержант, — как вы и велели мы посадили их в одиночные камеры. Сейчас стражники, вместе с деревенскими прочёсывают придорожные кусты до тракта.
— Отлично. Марьян, готова взглянуть в лицо своему мужу?
— Пусть его покарают боги. Готова.
— Хорошо, тогда доедайте, а потом мы пойдём в тюрьму. Хочу провести допрос подозреваемых. Я на улицу.
Выйдя из дома, я присел на крыльцо и закрыл глаза, подставив лицо теплым солнечным лучам.
— Кхе, кхе… — раздался вдруг рядом чей-то голос.
Я открыл глаза и обнаружил перед собой благообразного старичка в чистом добротном сюртуке, мявшего в руках шапку.
— Простите за беспокойство, я местный староста, представитель так сказать закона здесь.
— Что вы хотели, представитель закона?
— Могу я узнать, по какой причине стражники схватили моего сына и его друзей и бросили их за решётку?