Выбрать главу

— Ваш сын задержан по подозрению в совершении тяжкого преступления.

— Я уверен, что мой сын чист перед законом и прошу отпустить его.

— Следствие покажет.

— Только один я могу вершить суд в Дуровке, вот, у меня и грамота на это имеется — мужичок достал из кожаной добротной сумки пергамент, свёрнутый в трубку и подал мне.

— … засим, староста деревни Дуровка назначается судьёй над местными жителями и обязуется следить за тем, чтобы законы Сильварского государства соблюдались неукоснительно…. Да, я вижу, что вы тут важная птица, и поставлены здесь над всеми, блюсти королевские законы.

— Именно.

— Вот и хорошо, после следствия, в случае доказательства виновности задержанных, они будут представлены перед вами, для определения меры наказания.

— Это возмутительно, я здесь власть….

— Это я власть, — я встал, перебивая начинающего закипать старосту, и открыл ему свой статус.

Прочитав то, что было написано там, староста как-то сразу сник и, сутулясь, повернулся и пошёл со двора.

— Кто таков? — спросил у меня Зорг, выходя на крыльцо и присаживаясь рядом со мной.

— А… Отец подозреваемого.

— Тот самый староста?

— Ага, а ещё судья и писарчук, по совместительству. Ну что, идём?

— Идём, все уже отобедали.

Поблагодарив хозяйку за шикарный обед, мы направились в местную тюрьму.

Там сержант Борган открыл нам допросную комнату.

Первым на допрос мы решили вызвать главного подозреваемого. Марьян оставили дожидаться в соседнем кабинете.

Стражники ввели молодого мужчину тридцати пяти лет. Возможно, раньше он и был привлекательным, но годы и разгульный образ жизни сделали своё.

— Садитесь, — сказал я, указывая купцу на стул.

Тот тяжело опустился на него и спросил:

— За что меня задержали?

— Вы задержаны по подозрению совершения тяжкого преступления.

— Ложь… всё ложь и наветы! — подхватившись со стула, вскрикнул купец и хотел сделать к нам шаг, но был осажен на стул крепкими, закалёнными в огородных битвах, руками стражников.

— Это всё кузнец вам наговорил, не убивал я никого.

— Об убийстве я вам не говорил, что за убийство, откуда вы о нём знаете?

— Ниоткуда, — глаза купца лихорадочно бегали по полу, — не было никакого убийства.

— А что было? — спросил Зорг.

— В чём меня обвиняют?

— Вы обвиняетесь в организации и совершении группового изнасилования и убийства своей молодой жены, что вы можете об этом сказать? — тихим голосом, не внушающим ничего хорошего обвиняемому, сказала Эммануэль.

«Убийства? Какого убийства, девушка ведь жива?» — промелькнуло у меня в голове.

— Изнасилования и убийства?!! Да вы с ума сошли!! — заметался по помещению допросной комнаты истеричный голос подозреваемого.

Дарин, взявший на себя роль секретаря, строчил на бумаге, ход ведения дознания.

— Ничего я не совершал!

— А ваша жена Марьян? Где она? Где вы её закопали?

— Не знаю я, где она. Никого я не закапывал! Когда мы ехали на ярмарку, на нас напала волчья стая. Я едва успел забраться на сосну, а Марьяна убежала в лес.

— Зачем вы лжёте?

— Это правда!

— У нас есть свидетель, который присутствовал при совершении этого преступления.

— Свидетель? Какой ещё свидетель? Не было там никакого свидетеля!

— Сержант, пригласите свидетеля.

Сержант вышел и вернулся с девушкой.

При виде Марьяны, глаза у купца полезли на лоб. Он вскочил на ноги и попятился от жены как от привидения. Стражники помогли ему сесть на стул.

— Откуда ты здесь? Тебя тут быть не должно!

— Что дорогой, почему ты изменился в лице? Неужели не рад меня видеть?

Лицо купца приобрело белый цвет.

— Р-р-рад… оччч-ень.

— Вы готовы чистосердечно признаться в совершении преступления? — спросил я купца.

— Да… — прошептал обвиняемый.

— Громче!

— Да! Готов.

— Вы записываете? — спросил я Дарина.

— До последнего слова — ответил мне он, старательно макая перо в чернильницу.

— Признаётесь в чём?

— В том, что был пьян, и не смог справиться с желанием и силой взял свою жену.

«Хах — мелькнуло у меня в голове, — купец то хитёр, хочет легко отделаться».

— Вы один насиловали жену? — спросил молчащий до этого Зорг.

— Один ваша светлость.

— Врёшь! — вскрикнула Марьяна, — Сначала он, потом его дружок, что вечно спит у ворот, потом сын трактирщика и Марк, кладбищенский сторож. А потом все вместе….