— Ведьмы!!! — вскричал Синдариэл, — К оружию!!!
— Стоп! — крикнул я, — Отставить тревогу.
Я подошел к невозмутимо стоящей в центре холла женщине и ласково обнял её.
— Добро пожаловать Цирцея, мне тебя так не хватало.
— Ваше высочество, — ведьма сделала реверанс, — прикажите не стрелять по моим сёстрам. Они сейчас вьются высоко в небе, куда не могут долететь эльфийские стрелы.
Она сняла с головы шляпу, из-под которой пролились на плечи дождём белоснежные локоны. Две эльфийские стрелы пробили её поля.
— Ваши стрелки хорошо стреляют по маневрирующим в небе целям, — сказала она эльфам.
— Мои стрелки плохо стреляли, иначе вы бы тут перед нами не стояли — пробурчал Синдариэл.
— И, тем не менее, мы рады, что к нам присоединился клан болотных ведьм — я счёл необходимым прекратить начинающуюся перепалку.
— Сир, — поклонилась Цирцея, — вы обещали принять нас на службу.
— Вы очень кстати прибыли, вы приняты.
— Если позволите ваше высочество мы бы хотели разместиться на чердаке этого дома.
— Превосходно, он пуст и вы можете в него вселяться. Синдариэл распорядитесь прекратить огонь мо моему отряду специальных операций.
— Слушаюсь мой лорд, — эльф изящно поклонился и вышел из дома.
За окном раздался его гортанный голос и уже через минуту послышался свист пикирующих на дом ведьм…..
— Господа, нельзя давать сильварцам покоя, но пока они находятся за границей Светлого Леса, мы не можем напрямую атаковать их. Мне необходимо самому увидеть их лагерь.
— Ваше высочество, вы не должны подвергать себя опасности.
— В этом мире, Глонриндейл, мне, в отличие от вас, опасность грозит мне гораздо меньше чем вам. Разве вы забыли? Я — Шагающий по мирам.
— Нет, мой принц, не забыл.
Я встал.
— Вот и превосходно. Повторяю задачи. Лорд Глонриндейл — подготовка к обороне форта, Синдариэл — организация ловушек и западней на дороге и обочинах, Сиринга — подготовка к действию портала, Цирцея — прикрывает меня с воздуха, Андариэль, Аларган, Калипсо — помогаете лорду Глонриндейлу. За дело друзья, время работает против нас.
Коротко поклонившись всем присутствующим, я вышел во двор. До наступления ночи оставалось ещё несколько часов, и мне их было вполне достаточно, чтобы добраться до границы Светлого Леса.
Я вызвал Винни-Пуха, забрался на него и потрусил к воротам. Стража отдала мне воинское приветствие и распахнула ворота. Медведь сначала бежал трусцой, а затем, набрав скорость, перешёл на галоп.
Я наклонился к уху могучего зверя и прокричал через свист ветра:
— Только никаких зайцев! Бежишь прямо по дороге!
Мишка согласно кивнул головой и припустил ещё быстрее. Рассекая воздух, над нами неслась на метле Цирцея.
Теперь и я убедился что дорога, ведущая к форту, была вполне пригодна, чтобы по ней прошли в ряд шесть или семь солдат. Она имела несколько поворотов, но в основном шла прямо, время от времени то, взбираясь на пригорки то, спускаясь в низины. В одном месте дорога подошла к краю Гиблого Дола и шла вдоль него на протяжении двухсот шагов.
Я старался примечать все особенности дороги, естественные препятствия и места организации засад. Всё, что только могло воспрепятствовать продвижению сильварской армии.
Наконец, через несколько часов тряски, я мог наблюдать огни разбитого далеко в поле лагеря. Потирая отбитое заднее место, я слез с медведя. Сверху послышался свист, и рядом со мной приземлилась Цирцея.
— Вот он, лагерь. — сказал я.
— Да повелитель.
— Цирцея, Цири…. Прошу не называй меня так наедине.
— Хорошо, Риттер, любимый…. Как долго тебя не было рядом со мной.
— У нас есть несколько часов перед полуночью, — сказал я, целуя такие желанные губы красавицы.
— Да, Риттер.
Цирцея начала расстегивать на мне куртку. А я освободил от платья её пленительную грудь и приник губами к коричневым пятнам на молочных полушариях.
Цирцея глухо застонала. Не переставая целовать Цири, я расстегнул на платье все застежки, и оно упало на шёлковую траву. Только легкая прозрачная сорочка скрывала от меня такое желанное тело Цирцеи. Она имела интересный покрой и не скрывала полную грудь и торчащие соски женщины. Цирцея сбросила с себя сорочку и осталась предо мною полностью обнажённая.
Я опять невольно залюбовался её роскошным телом.
Цири опустилась на своё платье и сказала мне тихим голосом:
— Возьми меня, любимый.
Я опустился к её ногам, так чтобы оказаться между ними и приник губами к её лону. Когда мой язык проник внутрь него, Цирцея издала глухой стон и схватила мою голову, желая, чтобы мой язык проник в неё глубже.