Она выволокла брата из комнаты, не обращая внимания на присутствующих.
«Интриганы» вернулись за стол и продолжили разговор вполголоса, чтобы не услышал Жаборонок, все еще торчавший возле окна.
– Кстати, – спохватилась Миледи, – а как вы сформулировали в новом Меморандуме пункт насчет вступления на престол Бруно?
Канцлер захихикал:
– Мы всё перенесли из одного Меморандума в другой, слово в слово. Кроме одного: вместо Бруно – Жаборонок. Понимаете – Жаборонок!
– Жаборонок, понимаете! – вскрикнул я в негодовании, которого не мог бы удержать даже сверхсильным напряжением воли.
Это было чересчур.
И вдруг всё исчезло. Я обнаружил себя в вагоне. Напротив сидела дама с лицом, закрытым вуалью, и смотрела на меня с нескрываемым удивлением.
Глава 5
Палаты нищего
Никаких сомнений: перед пробуждением я кричал. Об этом свидетельствовал изумленный взгляд моей визави. Да и отзвук душераздирающего хриплого крика всё еще стоял у меня в ушах. Но что я мог сказать в оправдание?
– Вы чем-то удивлены? – только и смог я пролепетать в конце концов. – Но, простите, я понятия не имею, что я сказал. Меня сморило.
– Вы сказали что-то про Жаборонка, – юная Леди пыталась сложить губы в подобие улыбки. Но они вздрагивали. – Если, конечно, это можно назвать: сказали. Вы кричали это!
– Простите, пожалуйста… – а что я еще мог ответить, готовый провалиться от смущения.
«У нее глаза Сильви! – подумал я, не уверенный в том, что проснулся. – И этот милый взгляд, преисполненный святой простоты, – совсем как у нее. Но у Сильви не такая волевая линия рта, и нет такой затаенной печали во взгляде».
Мысли шли потоком, я отвлекся и не расслышал дальнейших слов Леди.
– Если бы у вас в руке был Ужасный Неразменный Шиллинг, – говорила она тем временем, – вы поняли бы, что всё, чем пугают детей: Призраки, Динамит, Тати в ночи – всё это не стоит гроша, если не страшно по-настоящему. Хотя, с медицинской точки зрения… – она кивнула на медицинский трактат, над которым я заснул, и очаровательно передернула плечами. Ее свобода в обращении – впрочем, вполне дружелюбная – слегка удивила меня. Но это не было так называемой детской наивностью. Ее манера скорее напоминала бесцеремонность ангела, слетевшего к нам и не знакомого с условностями земного – извините за выражение – этикета. Ей можно было дать лет двадцать, и я мог себе представить Сильви через десять лет.
– Следовательно, шиллингов вы боитесь больше, чем призраков, – рискнул предположить я. – По крайней мере, если призраки не столь ужасны.
– Пожалуй, – согласилась Леди. – Обычные духи железной дороги (те, о которых пишут в книгах) довольно слабосильны. Я согласна с Александром Селькирком: если в них что-то ужасает, то лишь банальность. Им никогда не превратиться в ночных убийц. Что в них убийственно – так это скука. Нет, никогда не смогут они погрязнуть в крови – хотя бы для собственного спасения. «Погрязнуть в крови» – это, конечно, гипербола – просто оборот речи.
– Ну, почему же просто оборот? – возразил я. – Это очень экспрессивный оборот. Если бы они погрязли в чем-нибудь другом, было бы не так выразительно. Могли бы они погрязнуть еще в чем-нибудь?
– Едва ли, – ответила Леди так уверенно, словно уже давно обдумала этот предмет. – Жидкость должна быть достаточно вязкой. Например, кетчуп (это новейшее американское изобретение) мог бы привлечь призрака, вызвать у него желание погрузиться, но представляете, если он в этом погрязнет!
– А что, вы все эти ужасы насчет призраков нашли в той книге? – поинтересовался я.
Она передала книгу мне. Я открыл ее с трепетом и не без предвкушения удовольствия от настоящей статьи о призраках. «Таинственное» неожиданно связало ее и меня… Книга оказалась кулинарной, с закладкой на статье «Кетчуп».
Я вернул книгу. Подозреваю, что у меня был довольно глупый вид. Леди мило засмеялась над моим замешательством:
– Это забавнее, чем все полтергейсты, вместо взятые, уверяю вас. В прошлом месяце был один призрак – не настоящий пришелец из потустороннего мира, а привидение из журнала – полнейшая безвкусица! Этот призрак не испугал бы и мыши. Нет, таких призраков не зовут за стол.
«А все же есть некоторое преимущество в почтенном возрасте, очках и даже лысине перед робкой юностью, запинающейся на каждом слове, – подумал я. – Вот старец и почти ребенок непринужденно беседуют, как будто век знакомы». А вслух сказал:
– Но ведь бывают случаи, когда призрака приглашают к столу. Нужно только иметь на это полномочия. Вот у Шекспира много призраков, но я не припомню, чтобы кто-то предлагал им сесть.