– По вине сапожника, разумеется! – весело откликнулся Профессор. – Сколько раз я ему объяснял, что под самой подошвой нужно ставить железные подковки, чтобы сохранять тепло. Но ему хоть кол на голове теши. А ведь как просто: такая малость – а ноги не мерзнут.
– Зимой я всегда разогреваю чернила, – сказал Старый Профессор. – Почему люди не догадываются так делать? Это так просто.
– Да, очень просто, – сказала вежливо Сильви. – Коту хватило половины? – этот вопрос она обратила к Бруно, который возвратил ей наполовину пустое блюдце.
Но Бруно как будто не расслышал вопроса.
– Кто-то хочет войти и скребется в дверь, – сказал он. – Пойду посмотрю.
– Ну, и кто пришел? – спросила Сильви, когда он вернулся.
– Мышь, – ответил Бруно. – Только она увидела Кота и сказала, что зайдет как-нибудь в другой раз. А я сказал, что не нужно бояться: Кот очень любит Мышей – в хорошем смысле. Но она сказала, что у нее важное дело. Она завтра пришлет телеграмму. И просила передать привет Коту.
– Какой жирный Кот! – заметил Лорд-Канцлер, наклоняясь к Профессору, обращаясь к его маленькому соседу. – Просто поразительно!
– Нужно закончить ужин, – сказал смущенный Профессор. – Я надеюсь, вам понравился ужин – в том виде, в каком он есть. И что вы не возражаете против жары – в том виде, в каком ее нет.
Он сказал что-то настолько умное, что я ничего не понял. Впрочем, и Старый Профессор понял не больше.
– Простите, что значит: в том виде, в каком ее нет? – сварливо спросил он.
– Я имею в виду, что мы не возражали бы, если бы она не была такой сильной, – ответил Профессор.
– Но тогда это была бы не жара, – любезно заметил Старый Профессор. – Вы могли бы подобрать другое слово.
– Да, я выбрал не лучшую номинацию, – согласился он. – Хотя не всё ли равно? Что мы вкладываем в слово, то оно и означает.
Затем он спросил Бруно:
– Кстати, какой хороший смысл вы вкладываете в утверждение, что этот Кот любит Мышей? Наверное, это животное, единственное в своем роде.
– Так оно и есть, – согласился Бруно, пристально взглянув на Кота и убедившись, что животных не двое. – В мужском роде число единственное. Или наоборот?
– Наоборот. Но в каком смысле он любит Мышей?
– В том смысле, что он играет с ними, чтобы их развлечь.
– А может, он хочет развлечь себя, а не Мышей? – усомнился Старый Профессор. – Может, он играет с ними, прежде чем их съесть?
– Ужасно, если бы это было так, – сказал Бруно, с такой уверенностью, что стало ясно: для него этот вопрос решен. – Впрочем, никто не застрахован от несчастных случаев. Кот всё объяснил мне, пока пил молоко. Он сказал: «Я учу Мышей новым играм. Мыши их обожают». И добавил: «Иногда, конечно, происходят несчастные случаи – бедные Мыши сами виноваты». Он так сказал...
– Если бы ему было так жалко бедных Мышей, – сказала Сильви презрительно и довольно категорично, – он не кушал бы Мышей, после того как с ними произошли несчастные случаи.
Однако этот моральный вопрос не был исчерпан. Бруно, опуская, как лишнее, свое участие в диалоге (что на него было не очень похоже), изложил нам позицию Кота. Последний сказал: «Покойные Мыши никогда не возражали против того, чтобы их съели». Он еще добавил: «Нет никакого проку, если погибают добрые Мыши». И еще он сказал: «Я предпочел бы, чтобы они были плохими, и тогда бы я мог их съесть с пользой для общества». И еще…
– И когда это он успел сказать так много? – возмутилась Сильви.
– О, ты не знаете, как говорят Коты! – снисходительно возразил Бруно. – Коты говорят ужасно быстро. А вот похудеть за минуту он бы действительно не смог.
– И поэтому вы не дали ему допить молоко? – предположил Лорд-Канцлер.
– Нет, – сказал Бруно, – была причина поважнее. Я забрал блюдце, потому что он был недоволен.
– Вы полагаете? – удивился Лорд-Канцлер. – Что заставило вас подумать, что он недоволен?
– Потому что он фырчал во всю глотку.
– О, Бруно! – воскликнула Сильвия. – А может, он мурлыкал? Коты показывают таким образом, что они очень довольны.
Бруно посмотрел на нее с сомнением.
– Не думаю, – усомнился он. – Если бы я был чем-то доволен, я бы ни за что не стал издавать таких ужасных звуков.
– Ну, ты вообще уникум, – пробормотал про себя Лорд-Канцлер, но Бруно его услышал.
– А что это такое – уникум? – шепотом спросил он у Сильви.
– Это значит, что ты один, – так же шепотом ответила Сильви. – Что таких, как ты, не двое и не трое.
– И очень хорошо, – сказал Бруно с большим облегчением. Я бы очень расстроился, если бы растроился. Может, остальные двое мальчишек не стали бы играть со мной.