«Да, потрясение, – подумал я. – Несчастливый соперник спасает счастливого».
– Солнце садится, – сказала Леди Мюриэл. – Взгляните на запад: это прямо этюд в багровых тонах! Завтра будет прекрасный день.
Мы подошли к распахнутому окну. До нас донесся слабый голос больного.
– Он снова бредит, – прошептала Леди Мюриэл и возвратилась к постели.
Жена бросилась на колени и принялась целовать его белую руку, свисавшую, как плеть. Я кивнул Графу и капитану и вышел из комнаты. Эрик последовал за мной.
– Он выживет? – спросил я, когда мы отошли достаточно далеко.
– Безусловно, – сказал Эрик. – Покой, тишина и уход – всё, что ему требуется. Всего этого здесь достаточно.
– Конечно, – ответил я и пожал ему руку.
Он подал мне руку. Никогда прежде я не видел его в таком смущении.
В наползающем мраке я подходил к дому. В моем окне горел свет. Я точно знал, что не забыл погасить огонь перед уходом. Или это Бруно приставил лестницу, пробрался в комнату через окно и затеплил огонек?
Но это не был обычный свет, какой бывает от лампы. И у меня возникло ощущение, будто в комнате присутствует нечто сказочное. Как будто в окно просочился какой-то космический ветер. И вот в сумраке обозначились силуэты почтенного старца и детей.
– У тебя есть тот драгоценный камень, дочка? – спросил старик.
– Да, – ответила Сильви. – А ты думал, что я могу его потерять?
Она сняла с шеи камень и протянула отцу. Бруно взглянул с восхищением:
– Как он сияет! Похож на красную звездочку. Можно я возьму?
Бруно положил звезду на ладонь и стал рассматривать ее на фоне черного неба и вдруг крикнул:
– Глянь, Сильви, он прозрачный! Я могу всё видеть через него. А он теперь уже не красный, а голубой. И слова на нем другие. Вот, посмотри.
Да, на камне теперь было начертано: «Все будут любить Сильви».
– Помнишь: ты ведь выбрала другое?
Сильви взяла камень, подняла его и стала разглядывать то с одной, то с другой стороны.
– Да, он голубой. А с той стороны – красный. Так он, оказывается, двухцветный, да, папа? Значит, тот самый.
– А надпись? – спросил ехидный Бруно. – Тоже та же самая? Ты же выбрала камень с другой надписью?
– Она выбрала то, что нужно, – ответил отец.
Он повесил камень на шею Сильви и сказал Бруно:
– Посмотри сейчас, что там написано.
Бруно стал на цыпочки и с выражением прочитал:
– Сильви будет любить всех – и все будут любить Сильви. А в таком положении этот камень голубой, прямо как небо!
Видение исчезло, и мне еще почудилось, будто в окно заглянул добрый дух с карими глазами Сильви и сказал:
ЭТО – ЛЮБОВЬ.
Конец
1893
Примечания переводчика:
1) Друг неизвестный (фр.)
2) Вариант:
Зачем ты гонишь бедняка?
Пусть у него и жалкий вид,
Тебе неведомо пока,
Что он под рубищем таит.
Конечно, это «мотив Гаруна аль-Рашида» и будущей метаморфозы «нищего».
3) Песня Безумного Садовника в переводе В.С. Лежневой.
4) Садовник – не такой уж сумасшедший. Он – последователь Ламетри.
5) В оригинале рассказ о Питере и Поле написан стихами. Переводчик же приводит его в прозаическом переложении.
6) Из «Клима Самгина».
7) Комедия Аристофана.
8) Бруно принял льва рыкающего за льва хрюкающего.
9) Вой сыча – отсылка к переводу «Макбета» А. Радловой: тема тревожной ночи и разгула злых сил.
10) У Велимира Хлебникова.
11) В переводе пародируются стихи Новеллы Матвеевой. Новелла Матвеева «Девочка и пластилин»:
Я леплю из пластилина
(Пластилин нежней, чем глина),
Я леплю из пластилина
Кукол, клоунов, собак...
Если кукла выйдет плохо,
Назову её — Дурёха.
Если клоун выйдет плохо,
Назову его — Дурак.
Подошли ко мне два брата,
Подошли и говорят:
— Разве кукла виновата?
Разве клоун виноват?
Ты их любишь маловато,
Ты их лепишь грубовато,
Ты сама же виновата,
А никто не виноват.
Я леплю из пластилина,
А сама вздыхаю тяжко...
Я леплю из пластилина,
Приговариваю так:
— Если кукла выйдет плохо,
Назову её — Бедняжка,
Если клоун выйдет плохо,
Назову его — Бедняк.
12) В переводе сделано немало цитат и отсылок. Вот некоторые из них:
- «Маловато будет!» - см. м-ф «Падал прошлогодний снег» (1984);
- Мусик - см. роман И. Ильфа, Е. Петрова «12 стульев» (1928): «Мусик!!! Готов гусик?!»;