Профессор как можно тактичнее объяснил: Его Высочество любезно соизволило заявить, что оно отказывается делать уроки.
– Сию же секунду садитесь за уроки, вы, малолетний кровосос! – загремел Заправитель.
– А вы с ним не церемоньтесь, – объявил он Профессору. – Чуть что – сразу вот так его! – и залепил ментору своего сына такую оплеуху, что несчастный старик зашатался.
– Спасите меня! – закричал Профессор и грохнулся на колени – Заправительницы.
– Пасти вас, сэр? – спросила Леди. – Это можно. Только я возьму кнут.
Заправитель тем временем охаживал зонтиком Жаборонка.
– Кто засунул гвоздь в паркет острием вверх? Уберите его! Уберите!
Удар за ударом обрушивался на корчившегося на полу Жаборонка.
Потом Заправитель обратил внимание на сцену «пасения» Профессора и разразился хохотом.
– Извините, голубчик! Я не отдавал такого распоряжения, это ее собственная инициатива, – сказал он, как только обрел дар речи. – Но вы-то! Ну, заключите меня в объятия, старый черт!
И он кинулся обнимать Профессора, который отскочил с диким воплем. Удалось ли Заправителю заключить его в объятия, не знаю. Как раз в этот момент Бруно освободился от шляпы и они с Сильви сломя голову кинулись вон из этого бедлама. Я рванулся за ними.
– Мы должны немедленно бежать к отцу, – задыхаясь, сказала Сильви, когда они мчались по саду. – Хуже, наверное, не будет. Попросим Садовника выпустить нас.
И тут они услышали знакомый голос:
Он думал, что к нему зайдет
Приятель посидеть.
Разул глаза – а у ворот
Без головы медведь.
– Мой бедный мишка! – он сказал. –
Да ты голодный ведь!
– Увы, – сказал Садовник, предвосхищая просьбу детей, – на этот раз я не могу вас выпустить. Заправитель запретил.
Он отвернулся и принялся разравнивать гравий на дорожке, напевая идиотские слова: «Он ждет еды, увы» – правда, менее фальшиво, чем он пел поначалу.
Так я подумал. А затем понял, что причина в другом. Просто Садовника заглушили другие мужские голоса. Потом послышался характерный глухой стук – будто лодка ударилась носом о берег, – за этим последовал хруст гальки: это рыбаки сошли на берег и потащили баркас волоком. Я понял, что задремал и теперь проснулся, и решил восполнить пробел, возникший во сне: понаблюдать, как они будут выгружать «дары моря».
Домой я пришел совсем квелым и рухнул в мягкое вольтеровское кресло. Артур направился к буфету и принес мне вина и пирога, без которых он, как мой эскулап, не мог позволить мне отойти в объятия Морфея.
Но как же вдруг заскрипела дверь буфета! Открыл ее, скорее всего, не Артур: он-то привык это делать. Нет, кто-то беспокойно ходил по комнате и что-то бормотал, как преступная королева-сомнамбула.
Голос был явно женский, и массивная фигура за дверцей буфета, и платье – все женское. Но кто это мог быть? Домоправительница? Потом в комнату вошел Заправитель.
– А эта ослица что тут делает? – поинтересовался он неизвест-но у кого, застыв на пороге в изумлении.
Особой, упомянутой столь откровенно, была его жена. Стоя к нему спиной и разглаживая фольгу на одной из полок, она шептала: «Так, так! Всё проделано очень ловко. Верх изобретательности!».
Муж ее тем временем подкрался сзади на цыпочках и легонько щелкнул ее по затылку. «Гав!» – игриво крикнул он ей в ухо.
– Не гавкайте, – заявила Миледи, скрестив руки на груди и тихонько простонала: – Он меня застал! Впрочем, может быть, все не так страшно: ведь он – один из нас. Показать ему? Нет, всё в свое время.
– Что значит «в свое время»? – возмутился государственный муж и потянулся к фольге. – Нет, «свое время» настало. Что вы скрываете, Миледи? Я требую.
Миледи кокетливо опустила глаза долу и с самой фальшивой из своих интонаций сказала:
– О Дункан, вы будете смеяться… – она приняла позу Немезиды. – Это… в общем, это КИНЖАЛ!
– На кой черт? – поинтересовалось Его Превосходительство. – Нам нет нужды убивать его по-настоящему – достаточно внушить населению, что он умер. К тому же ваш КИНЖАЛ – с оловянным лезвием. Смотрите: он наматывается на палец. Кстати, почему вы обозвали меня Дунканом?
– Это – часть Заговора, любовь моя! Вы знаете – ради конспирации нужно иметь псевдоним.
– Лучшего псевдонима просто не придумаешь! Так зачем вам этот кинжал? Только не вздумайте ловчить! Никаких уверток!
– Я хотела… – запнувшись, Миледи обернулась к зеркалу и попыталась придать своему лицу таинственное выражение типичной авантюристки-«интриганки». – Я хотела…
– Чего же, мадам? – саркастически настаивал муж.