Старый Профессор посмотрел на него с некоторым беспокойством.
– Младшим из присутствующих здесь, – заявил он докторально, – не мешало бы однажды лечь спать.
– Почему однажды? – не понял Профессор.
– А вы предпочитаете, чтобы они ложились дважды? – парировал Старый Профессор.
Просто Профессор зааплодировал.
– Этот ребенок великолепен! – сказал он Сильви. – Кто бы еще мог так скоро добраться до первопричины вопроса! Конечно, дважды спать не ложатся. Для этого нужно расчлениться надвое.
Услышав это, Бруно моментально расхотел спать.
– Я не хочу расчленяться надвое, – решительно сказал он.
– А жаль, – сказал Старый Профессор, взяв костяной нож для бумаги. – Я мог бы отлично расчленить вас на диаграмме. Пожалуй, я так и сделаю, только вот у меня тупой мел.
– Зато нож острый, – воскликнула Сильви в тревоге, потому что Старый Профессор весьма неосторожно держал нож. – Вы запросто можете порезаться.
– Если порежетесь, отдайте, пожалуйста, нож мне, – осторожно предложил Бруно.
Не обращая внимания на его слова, Старый Профессор начертил на аспидной доске длинный вертикальный отрезок.
– Вот, – сказал он, пользуясь ножом, словно указкой, – схематически изобразим человека в виде отрезка. Обозначим его точками А и В, а посередине поставим точку С. Отрезок в этой точке расчленяется на две половины. А потом каждую из них еще можно расчленить.
– В общем, – сказал Бруно, – был один отрезок, а теперь несколько, и все – членисто-многие.
Здесь вмешался просто Профессор, поскольку Старый Профессор был слишком озадачен, чтобы строить свою диаграмму дальше:
– Я не заходил так далеко. Я имел в виду психическое расчленение, или, если хотите, распад личности.
Старому Профессору тут же всё стало понятно.
– Конечно, – сказал он. – Распад личности – это серьезно. Я имел дело с совершенно распавшимися личностями. Прикоснешься к такому каленым железом, а он только через многие годы что-то почувствует.
– И вы прикасались к этим несчастным каленым железом?! – ужаснулась Сильви.
– Ну, сейчас уже не могу сказать так точно, – ответил Старый Профессор. – Железом или другим металлом. Но бывают и такие распавшиеся личности, что вообще ничего не ощущают. Всей их жизни на это не хватит. Только далекие потомки смогут что-то ощутить.
– Не хотел бы я быть их потомком, – пришел к заключению Бруно. – А вы, мистер-сэр, хотели бы страдать вместо других?
– Увы, наша жизнь состоит не только из удовольствий… – Я влез в разговор, как слон в посудную лавку, чтобы скрыть смущение, что меня обнаружили. – Разве в своей собственной жизни вы всегда испытываете удовольствия, Бруно?
– Не всегда, – серьезно сказал он. – Иногда, когда я слишком счастлив, мне хочется быть немного несчастным, вот и всё. Тогда я говорю об этом Сильви, и она сажает меня за уроки.
– Жаль, что вы не любите уроков, – сказал я. – Берите пример с сестры. Она так же занята, как день длинен.
– Хорошо, я это учту! – сказал Бруно.
– Нет, нет, – поправила Сильви. – Лучше сказать: вы столь же заняты, как день короток!
– А в чем разница? – спросил Бруно. – Мистер-сэр, я так и не понял: день – короткий или длинный? По-моему, у него всегда одна длина.
Я никогда не ставил перед собой подобных вопросов и решил переадресовать сомнение моего юного друга ученым. Просто Профессор уклонился от ответа, уступив Старому Профессору. Тот протер очки, минуту поразмыслил и сказал:
– Друг мой, день, как и все на свете, обладает длительностью во времени, равно как и длительность во времени относится ко всему на свете.
И продолжил шлифовать платком очки, словно желая превратить их в окуляры микроскопа.
Дети долго молчали, обдумывая глубокомысленный ответ патриарха науки.
– Ну, разве он не мудрец? – только и смог выговорить в конце концов Бруно.
Сильви ответила:
– Если бы я была такой же мудрой, то все время ходила бы с головной болью – никаких сомнений!
– Вы, кажется, разговариваете с кем-то, кого здесь нет, – заметил Профессор, оборачиваясь к детям. – Кто это?
Бруно прикинулся удивленным:
– Я никогда не говорю с теми, кого не знаю! – невинно ответил он. – Это невоспитанность. Нет уж, пускай он сперва появится, а потом уже я с ним буду разговаривать.
Профессора это как будто убедило, но он все же бросил испытующий взгляд в мою сторону. Конечно, меня он увидеть не мог.
– Другого Старого Профессора здесь нет. Впрочем, первый тоже куда-то подевался. Дети! Давайте-ка его поищем!