— Потише, сэр! Ступайте и переворачивайте ноты для Его Превосходительства. Дорогая (сказал он, обращаясь к Госпоже), ты объяснишь ему, что он должен делать? А я тем временем покажу вам, Барон, самую интересную карту, какая только есть у нас, — карту Чужестрании и Сказколандии и прочих стран.
К тому времени как Госпожа, объяснив учителю музыки его задачу, присоединилась к ним, карта уже висела на стене, и Барон немало удивился привычке Вице-Правителя указывать одно место, а называть при этом совсем другое.
Госпожа подошла к ним и, указывая географические пункты и называя их имена, еще больше запутала всех. Наконец Барон в полном отчаянии сам указал на карту и с дрожью в голосе спросил:
— А эта большая желтая клякса и есть Сказколандия?
— Да, это Сказколандия, — проговорил Вице-Правитель, — и ты (прошептал он, обращаясь к жене) укажи ему дорогу восвояси. Пусть уезжает хоть завтра утром. Он прожорлив как акула! С моей стороны указать ему дорогу было бы бестактностью.
Его супруга ухватилась за эту мысль и начала как можно более деликатным манером давать гостю советы:
— Видите, это самый короткий путь в Сказколандию! Так что если вы отправитесь в путь завтра утром, спустя неделю с небольшим вы будете дома!
Барон недоверчиво поглядел на нее.
— Я добирался сюда целый месяц, — проговорил он.
— Видите ли, обратный путь всегда короче!
Барон перевел взгляд на Вице-Правителя, который с готовность подтвердил ее слова:
— Обратный путь займет у вас времени в пять раз меньше, если вы уедете завтра утром!
Во все время их разговора в зале раздавались звуки сонаты. Барон не мог не признать, что исполнение было поистине великолепным; но напрасно он пытался взглянуть на юного исполнителя. Всякий раз, как он хотел увидеть его собственными глазами, ему мешали сделать это либо Вице-Правитель, либо его супруга, наперебой указывая на какие-нибудь пункты на карте и давая им странные новые названия.
Наконец он встал и, пожелав всем доброй ночи, вышел из зала. Хозяин с хозяйкой обменялись торжествующими взглядами.
— Дело сделано! — воскликнул Вице-Правитель. — Ловко, ничего не скажешь! Но что это там за шум на лестнице? — С этими словами он приоткрыл дверь, выглянул и протянул разочарованным тоном: — Это выносят багаж Барона!
— А что означает этот стук колес? — воскликнула Госпожа. Поглядев из-за гардин на двор, она со вздохом проговорила: — Карета Барона уже завернула за угол!..
В этот момент дверь распахнулась, в зале показалось круглое, толстощекое лицо, и голос, срывающийся от волнения, прокричал:
— У меня в комнате улитки расползлись! Я вас покидаю! — И дверь опять закрылась.
А в зале по-прежнему раздавались величественные звуки сонаты: это Артур, едва касаясь клавишей, наполнил всю мою душу нежными звуками бессмертной «Патетической сонаты»: и не успела еще умолкнуть последняя нота, как усталый, но счастливый путешественник пробормотал: «Доброй ночи!» — и отправился в спальню — на поиски подушки.
Глава восьмая
СКАЧКИ НА ЛЬВЕ
Следующий день пролетел очень быстро, в приятных хлопотах. Часть дня ушла на обустройство на новом месте, а другую заняла прогулка — с Артуром в роли провожатого — по окрестностям. Я пытался составить представление об Эльфстоне и его обитателях. Когда пробило пять пополудни, Артур предложил — на этот раз без всякого смущения — отправиться вместе с ним во Дворец, чтобы представить меня графу Эйнсли, который проводит здесь лето, и возобновить знакомство с его дочерью — леди Мюриэл.
Первое впечатление от этого благородного, величественного и вместе с тем радушного человека оказалось как нельзя более благоприятным: а та искренняя радость, которая вспыхнула на лице его дочери, когда она встретила меня словами: «Какой приятный сюрприз!», весьма кстати смягчили во мне последние остатки сердечных неудач и разочарований прежних лет, и во мне проснулось желание еще побороться с этим коварным миром.
Однако я заметил — и был очень рад этому — проявление куда более глубокого, чем обычная дружба, чувства в том, как она поздоровалась с Артуром, хотя встречались они, как я понял, почти каждый день, и беседа между ними, невольными участниками которой стали мы с графом, отличалась удивительной откровенностью и доверительностью, которые встречаются очень и очень редко, и то между старыми друзьями. Между тем мне было известно, что они познакомились совсем недавно, этим летом, которое еще только начинает клониться к осени, и я решил для себя, что объяснением этой странной близости может служить только Любовь, и ничто иное.