— Ты что, боишься их большущих глаз, Бруно? — спросил я.
— Ничего я не боюсь, — ответил Бруно, изо всех сил пытаясь выглядеть беспечно. — Но из-за таких глаз совы мне неприятны. Наверно, когда они плачут, то слёзы у них огромные как... огромные как луна! — И он сам рассмеялся. — А Совы плачут, господин сударь?
— Нет, Совы не плачут, — убеждённо ответил я, пытаясь скопировать его собственную манеру. — Им же не с чего печалиться!
— Как это не с чего! — возмутился Бруно. — Они печалятся, когда им доведётся убить бедненькую маленькую Мышку!
— Но когда они голодны, им нипочём такие печали.
— Вы совсем не разбираетесь в Совах! — со знанием дела объявил мне Бруно. — Когда они голодны, они сильно-сильно печалятся, если убьют маленькую Мышку, потому что если бы они её не убили, то у них осталось бы что-то на ужин, понятно?
Очевидно, к этой минуте ум Бруно уже восстановил свои опасные придумывательные способности, так что Сильвия сочла за лучшее вмешаться.
— Я продолжу, если позволите. И эти Совы... то есть Курочки, высматривали какую-нибудь славненькую пухленькую Мышку себе на ужин...
— Пусть это лучше будет Кролик, — сказал Бруно.
— Кролик? Хорошо, пускай будет Кролик, если хочешь. Только хватит меня перебивать, Бруно! И вообще, Курочка не может съесть Кролика.
— А вдруг ей захочется проверить, может ли Курочка съесть Кролика!
— Хорошо, ей захотелось узнать, сможет ли она... Слушай, Бруно, чепуха получается! Я лучше вернусь к Совам!
— Ладно, только пусть у них не будет таких больших глаз.
— Эти Совы увидали маленького Мальчика, — продолжала Сильвия, не захотев больше вносить в свой рассказ поправок. — Этот Мальчик попросил их рассказать ему сказку. Совы только заухали в ответ, а потом взяли и улетели.
— Что они взяли? — шёпотом спросил Бруно, но Сильвия, скорее всего, не расслышала.
— Потом этот Мальчик встретил Льва. Он попросил, чтобы Лев рассказал ему сказку. Лев сказал: «Хорошо». И пока Лев рассказывал ему сказку, то по кусочку откусывал от головы Мальчика. И когда от головы ничего не осталось, Мальчик ушел, не поблагодарив за рассказ.
— Этот было невежливо, — сказал Бруно. — Раз он не мог говорить, то хоть бы кивнул на прощание. Нет, кивнуть он не мог... Тогда пусть пожмёт Льву лапу.
— Да-да, я просто это пропустила, — заверила Сильвия. — Он и в самом деле пожал Льву лапу. А потом он снова вернулся и в благодарность тоже рассказал Льву сказку.
— Так у него снова выросла голова? — спросил Бруно.
— Да, конечно, выросла через две минуты. А Лев попросил у него прощения и сказал, что больше не будет откусывать мальчикам головы — ни за что и никогда.
Казалось, Бруно очень понравился такой оборот.
— Эта сказка очень хорошо кончается! — сказал он. — Правда, господин сударь?
— Правда, — согласился я. — Мне бы хотелось услышать ещё какую-нибудь сказку про этого мальчика.
— Это был я, — заявил Бруно. — Расскажи, Сильвия, про Пикник Бруно, только пусть там не будет кусачего Льва.
— Не будет, если этот Лев пугает тебя, — сказала Сильвия.
— Пугает меня! — с негодованием воскликнул Бруно. — Ещё чего! Просто слово «кусается» — это такое дурацкое слово, особенно если чья-то голова лежит у тебя на плече.
Услышав это, Сильвия рассмеялась своим восхитительным музыкальным смехом и чмокнула братца в кучерявую макушку. Затем она продолжила свою сказку.
— И вот этот Мальчик...
— Только это не был ещё я, понимаете? — перебил Бруно. — Вы не должны сейчас думать на меня, господин сударь.
Я почтительно обещал, что буду думать на другого.
— Это был довольно хороший Мальчик...
— Это был очень хороший Мальчик! — поправил её Бруно. — И он никогда не делал ничего такого, о чём его не просили.
— От этого ещё не делаются хорошим Мальчиком! — возразила Сильвия.
— Нет делаются! — настаивал Бруно.
Сильвия решила не спорить.
— Хорошо, он был очень хорошим Мальчиком и всегда крепко держал своё слово, и у него был большой шкаф...
— Чтобы там держать свои слова крепко запертыми! — воскликнул Бруно.
— А раз он крепко держал все свои слова, — продолжала Сильвия с хитринкой, — значит, он не был похож на одного из известных мне мальчиков, который не держит обещаний!
— Он их, наверно, посыпал солью, — глубокомысленно сказал Бруно. — Обещания нельзя долго держать, если в них нет соли. А на другой полке он держал свой День рожденья [61].
— И долго он там его держал? — спросил я. — Лично я ни за что бы не смог удержать свой День рожденья дольше двадцати четырёх часов.
— Так ведь День рожденья сам по себе держится двадцать четыре часа! — воскликнул Бруно. — А как держать День рожденья дольше, вы просто не знаете! А этот Мальчик хранил его весь год!
— А потом наступал следующий День рожденья, — добавила Сильвия. — Так что День рожденья был у него всегда.
— Правильно, — подтвердил Бруно. — У вас на День рожденья бывают вкусности и игры?
— Иногда, — сказал я.
— Когда вы ведёте себя хорошо, верно?
— Конечно. Это ведь и есть игра своего рода, когда ты хорошо себя ведёшь, не так ли?
— Игра в свои ворота? — изумился Бруно. — Такая игра — неправильная!
— Бруно! — с печалью в голосе произнесла Сильвия. — Ну как ты можешь!
— Но мне так кажется! — не сдавался Бруно. — Посудите сами, господин сударь! Вот что значит хорошо себя вести! — Тут он сел совершенно прямо и сделал нелепо торжественную мину. — Сначала вы должны сесть прямо как Кочерёжка...
— Как Кочерыжка, — поправила Сильвия.
— Как Кочерёжка, — упрямо повторил Бруно. — Затем вы должны сложить руки — вот так. Затем — «Когда ты будешь расчёсывать волосы? Сейчас же иди и куратно их расчеши!» А затем — «Ох, Бруно, не загибай лепестки маргариток!» Господин сударь, вы тоже учились правописанию на маргаритках?
— Я хотел бы услышать про День рожденья того Мальчика, — сказал я.
Бруно моментально вернулся к сказке про День рожденья.
— Этот Мальчик и говорит: «Сегодня мой День рожденья!» А потом... Я устал! — внезапно заявил он и склонился головкой на колени Сильвии. — Сильвия лучше знает, что было дальше. Сильвия больше меня. Рассказывай, Сильвия!
Делать нечего, Сильвия подхватила нить рассказа.
— И вот он говорит: «Сегодня мой День рожденья. Как бы мне получше его отметить?» Все хорошие маленькие мальчики... — Тут Сильвия отвернулась от Бруно и сделала вид, будто шепчет по секретумне, — все хорошие маленькие мальчики, которые учат уроки как положено, всегда весело отмечают свои дни рожденья. Поэтому этот маленький Мальчик тоже весело отмечал свои Дни рожденья.
— Если хочешь, можешь называть его Бруно, — скромно отозвался её братец. — Это не был я, но так будет интереснее.
— И этот Бруно сказал: «Лучше всего — устроить самому себе Пикник на вершине холма. Я возьму немного Молока и небольшую Булочку, а ещё немного Яблок. Но сначала — Молоко!» Тут Бруно взял молочный бидон...
— И пошёл подоить Корову! — встрял Бруно.
Сильвия продолжала:
— Корова сказала: «Му! (Так всегда начинаются в сказках слова Коровы.) Что ты собираешься делать с этим Молоком?» Бруно ответил ей: «Оно мне нужно для Пикника». Корова спросила: «Му! Надеюсь, ты не станешь его кипятить?» Бруно ответил: «Нет, вовсе нет! Парное Молоко такое вкусное и такое тёплое, его не нужно кипятить!»
— Его совершенно нужно кипятить, — предложил Бруно исправленный вариант.
61
Совершенно невозможное для перевода место. «To keep the birthday» означает по-английски ‘отмечать день рожденья’, тогда как сам по себе глагол «to keep» имеет основное значение ‘хранить, держать