— Так что Бруно налил Молока в бидон. Затем он сказал: «Теперь мне нужна Булка!» Он отправился к Хлебнице, где хранилась ароматная Булка. А Хлебница...
— Такая пышная и тёплая! — нетерпеливо перебил Бруно. — Ты всегда пропускаешь так много слов!
Сильвия покорно поправилась:
— Хранилась ароматная Булка, пышная и тёплая. А Хлебница говорит... — Тут Сильвия замолчала. Спустя полминуты она растерянно произнесла: — Я даже не знаю, с чего начинаются слова Хлебницы, когда она хочет заговорить.
Брат и сестра вопросительно взглянули на меня, но я смог лишь беспомощно пробормотать:
— Не имею ни малейшего понятия! Никогда не слыхал, чтобы Хлебница разговаривала!
Минуту-другую мы сидели молча, затем Бруно очень тихо произнёс:
— Слова «Хлебницы» начинаются с ха.
— Молодец! — воскликнула Сильвия. — В чистописании у него уже успехи. Он умнее, чем сам думает! — добавила она специально для меня. — Значит, Хлебница говорит: «Ха! А что ты собираешься делать с этой Булкой?» И Бруно отвечает: «Она мне нужна для Пикника». Хлебница и говорит: «Ха! Надеюсь, тебе не придёт в голову ее поджаривать!» А Бруно отвечает: «Нет, вовсе нет! Свежая Булка такая тёплая и такая пышная, что её не нужно поджаривать!»
— Её вовсе нужно как следует всегда поджаривать, — встрял Бруно. — Ты рассказываешь слишком коротко.
— И Бруно положил Булку в корзину с крышкой. Затем он говорит: «Теперь мне нужны Яблоки!» Он взял свою корзину с крышкой и пошёл в огород. Там он подобрал парочку чудесных румяных Яблок. А Огород говорит...
Здесь в рассказе снова последовала продолжительная пауза.
Бруно применил свой любимый приём: он постучал себя по лбу. Сильвия уставилась вверх, словно ожидала подсказку от птичек, весело распевающих среди листвы. Ни то, ни другое не принесло результата.
— С чего должны начинаться слова Огорода, когда он хочет заговорить? — в отчаянии пролепетала Сильвия бессовестным птичкам.
Наконец я отважился высказать предположение, воспользовавшись примером из букваря Бруно.
— По-моему, эти слова всегда начинаются с ого.
— Ну конечно! Как здорово, что вы догадались! — радостно воскликнула Сильвия.
Бруно вспрыгнул на скамью и погладил меня по голове. Я приложил все силы, чтобы подавить тщеславие.
— Итак, Огород говорит: «Ого! Что ты собираешься делать с этими Яблоками?» А Бруно отвечает: «Они нужны мне для Пикника». Тогда Огород говорит: «Ого! Надеюсь, ты не будешь их печь?» А Бруно отвечает: «Нет, вовсе нет! Свежие Яблоки такие красивые и такие вкусные, их не нужно печь!»
— Их вовсе нужно... — начал было Бруно, но Сильвия сама поправилась, не дав ему закончить:
— Их вовсе нужно всегда ни за что не печь!.. В общем, Бруно положил Яблоки в корзину с крышкой рядом с Булкой и бидоном с Молоком и направился к месту Пикника — на вершину холма, совсем один...
— Это не потому, что он был жадный, — вмешался Бруно, тыча мне пальцем в щёку, чтобы я повернул к нему голову. — Просто у него не было ни братика, ни сестрицы.
— Это очень печально не иметь сестёр, правда? — спросил я.
— Не знаю, — задумчиво проговорил Бруно. — Зато никто не заставлял его учить уроки. Так что он сильно не расстраивался.
Сильвия продолжала:
— И пока он шёл по дороге, он услышал позади такой необычный и странный звук — Тум! Тум! Тум! «Что это такое? — подумал Бруно. — А, знаю! Это же тикают мои Часы!»
— И это тикали его Часы? — спросил у меня Бруно. Глаза его искрились озорным весельем.
— Можешь не сомневаться, — ответил я. Бруно с ликованием рассмеялся.
— Затем Бруно немного подумал. И тогда он сказал: «Нет! Не может быть, чтобы это тикали мои Часы. У меня ведь нет Часов!»
Бруно с любопытством уставился на меня: как мне это по вкусу? Я понурил голову и сунул палец в рот. Малыш этому несказанно обрадовался.
— Затем Бруно ещё немного прошёл вперёд по дороге. И вновь он услыхал этот необычный звук — Тум! Тум! Тум! «Да что это такое? — подумал Бруно. — А, знаю! Это же Плотник! Он чинит мою Тачку!»
— И это был Плотник? Который чинил его Тачку? — спросил у меня Бруно.
Я просиял. Я убеждённо ответил:
— Кажется, это и впрямь был Плотник!
Бруно бросился Сильвии на шею.
— Сильвия! — громогласно зашептал он. — Господин сударь говорит, это и впрямь Плотник!
— Но затем Бруно немного подумал. И он сказал: «Не может быть, чтобы это был Плотник, который чинит мою Тачку. У меня ведь нет Тачки!»
На этот раз я горестно закрыл лицо руками, не в силах снести ликующий взгляд Бруно.
— Затем Бруно ещё немного прошёл вперёд по дороге. И вновь он услышал этот необычный звук — Тум! Тум! Тум! На этот раз он решил, что лучше всё-таки обернуться и посмотреть. А это был не кто иной, как огромный Лев!
— Огромный-преогромный, — добавил Бруно.
— Огромный-преогромный Лев. Бруно очень перепугался и побежал...
— Ну нет, он нисколечко не перепугался! — перебил Бруно. (Мальчик явно заботился о репутации своего тёзки.) — Он побежал, просто чтобы получше рассмотреть Льва издали, потому что он хотел узнать, не тот ли это Лев, который откусил тому Мальчику голову, и ещё ему хотелось посмотреть, насколько этот Лев большой!
— Да-да, и он побежал, чтобы получше рассмотреть Льва издали. А Лев потихоньку потрусил за ним. И Лев позвал его очень-очень добрым голосом: «Мальчик, а Мальчик! Меня тебе нечего бояться. Я теперь очень добрый старый Лев. И я больше не откусываю мальчишкам головы, как раньше». Тогда Бруно сказал: «Правда ли это, сударь? Тогда чем же вы питаетесь?». А Лев ответил...
— Вот видите: он его ничуточки не боялся! — спросил Бруно, снова ткнув мне пальцем в щёку. — Он даже не забыл сказать ему «сударь».
Я согласился, что это самая верная проверка, испугался человек или нет.
— А Лев говорит: «Я ем бутерброды, ем вишни, ем мармелад, ем кекс с изюмом...»
— И яблоки! — добавил Бруно.
— Да, «...и яблоки». Поэтому Бруно говорит: «Тогда пошли со мной на Пикник». Лев и отвечает: «Вот здорово! Я так люблю Пикники!» И Бруно со Львом пошли вместе. — Тут Сильвия внезапно остановилась.
— И всё? — спросил я, когда потерял надежду, что она заговорит сама.
— Не совсем всё, — лукаво ответила Сильвия. — Ещё одно или два предложения. Верно, Бруно?
— Верно, — как можно беспечнее ответил Бруно. — Ещё одно или два предложения.
— И пока они так шли вместе, они набрели на изгородь, а за изгородью был не кто иной как маленький чёрненький Ягнёнок! И этот Ягнёнок так их испугался, что сразу побежал...
— Вот кто испугался так испугался! — вставил Бруно.
— Он побежал. А Бруно побежал за ним. Он стал его звать: «Ягнёнок! Ягнёнок! не нужно бояться этого Льва! Он никого не загрызает! Он есть вишни и мармелад...»
— И яблоки! — сказал Бруно. — Про них ты всегда забываешь.
— Ещё Бруно сказал Ягнёнку: «Не хочешь ли пойти с нами на Пикник?» И они отправились втроём. Бруно шёл посередине, чтобы Ягнёнок не видел Льва.
— Ягнёнок всё ещё боялся, — объяснил Бруно.
— Да, и он всё ещё дрожал и становился всё бледнее и бледнее, и когда они пришли на вершину холма, это был уже не чёрный, а белый Ягнёнок — белый как снег!
— Зато Бруно не боялся! — сказал тёзка героя рассказа. — Поэтому он остался чёрным!
— Нет, он не остался чёрным. Он остался розовым, — рассмеялась Сильвия. — Я бы ни за что тебя не целовала, будь ты чёрным!
— Ещё как бы поцеловала! — убеждённо произнёс Бруно. — И вообще, Бруно же не был Бруно... то есть, Бруно это был не я... то есть, не говори чепухи, Сильвия!
— Ладно, — покорно произнесла Сильвия. — И вот, пока они шли, Лев и говорит: «Знаешь, что я обычно делал, когда ещё был молодым Львом? Я прятался за деревьями, чтобы подстеречь маленьких Мальчиков». — Тут Бруно теснее прижался к сестре. — И когда мимо проходил маленький худенький тощенький мальчик, я... В общем, я позволял ему идти дальше. Но если это был маленький пухленький сочненький...»