Профессор несказанно удивился, хоть твёрдо решил не подавать виду.
— Это хорошо, когда таблицу пишут умно. Так, что у меня на сей счёт? — пробормотал он, раскрывая свою записную книжку. — Во-первых, какую таблицу?
— Скажи ты, Сильвия! — прошептал Бруно сестре, подёргав её за плечо.
— Сам скажи, — ответила Сильвия.
— Я не могу, — сказал Бруно. — У меня это слово корявится.
— Чепуха! — рассмеялась Сильвия. — Ты отлично сможешь его произнести, только попытайся. Давай же!
— Умно! — выпалил Бруно. — Это кусочек того слова.
— О чём он говорит? — воскликнул сбитый с толку Профессор.
— Он имеет в виду таблицу умножения, — объяснила Сильвия.
Профессор с досадой захлопнул свою книжку.
— Это совсем не то, — сказал он.
— Я всё время отвечаю совсем не то, — подтвердил Бруно. — Скажи, Сильвия!
Разговор был прерван громким гулом труб.
— Ох! Началось! — воскликнул Профессор и, схватив детей за руки, помчался в Дворцовую Гостиную. — Я и не знал, что уже так поздно!
Посреди Дворцовой Гостиной стоял небольшой столик с вином и печеньем, около него сидели встречавшие нас Император с Императрицей. Вся остальная мебель из Гостиной была вынесена, чтобы для гостей было больше места. Мне сразу бросилась в глаза разительная перемена, произошедшая за эти месяцы с лицами Царственной четы. Теперь для Императора обычным было отсутствующее выражение лица, в то время как по физиономии Императрицы то и дело пролетала бессмысленная ухмылка.
— Наконец-то! — сердито заметил Император, стоило Профессору с детишками занять свои места. Было явственно видно, что он здорово рассержен, и причину мы вскоре поняли. На его взгляд, приготовления, сделанные для Императорского приёма, не соответствовали его рангу.
— Простецкий столик из красного дерева! — рычал он, презрительно тыча в него пальцем. — Почему его не сделали из золота, позвольте спросить?
— Но на это ушло бы слишком много... — начал было Профессор, но Император оборвал его.
— А пирог! С обыкновенным изюмом! Почему его не сделали из... из... — Его Величество не докончил и перескочил на новый предмет. — А вино! Всего лишь старая Мадейра! Почему его не... А кресло! Оно вообще никуда не годится! Почему не трон? Прочие оплошности ещё можно извинить, но этого я не потерплю!
— А вот чего я не потерплю, — сказала Императрица, не желая отставать от своего свирепого муженька, — так это стола!
— Фу ты! — только и сказал Император.
— Это достойно сожаления, — неуверенно промямлил Профессор, как только ему удалось вставить слово. После минутного размышления он решил высказаться покрепче: — Всё это, — сказал он, адресуясь ко всем собравшимся, — достойно величайшего сожаления!
Переполненный Зал ответил дружным шёпотом: «Верно, верно!»
Наступила неловкая пауза: Профессор явно не знал, с чего начать. Императрица наклонилась вперёд и зашептала ему:
— Парочку шуток, Профессор, чтобы расшевелить публику!
— Верно, верно, мадам! — смиренно отозвался Профессор. — Вот этот мальчишка...
— Пожалуйста, не шутите про меня! — воскликнул Бруно. Он был готов заплакать.
— Не буду, если ты против, — ответил добросердечный Профессор. — Это было просто кое-что про маленькую моль, вот такую мольчишку, совершенно безобидный каламбур. Но не важно. — Он повернулся к слушателям и громко крикнул: — Там мышь! Побежала к вашим ногам!
Все переполошились, задвигались, чуть не прыгать стали на своих местах. Раздались истеричные вскрики.
— Шутка! — весело объявил Профессор. — Чтобы расшевелить публику.
Собравшиеся разразились хохотом, однако кое-где возмущённо зашептались.
Императрица, как обычно, с бессмысленным видом улыбнулась и принялась быстро-быстро обмахиваться веером. Бедный Профессор робко взглянул на неё; очевидно, он опять встал в тупик и рассчитывал на очередную подсказку. Императрица вновь зашептала:
— Винегрет, Профессор, из всякого — забыли? Мне на удивление.
Профессор кивком подозвал Шеф-повара и что-то тихо произнёс ему на ухо. Шеф-повар вышел, а за ним и все поварята.
— Не так-то просто встряхнуть публику, — заметил Профессор, обращаясь к Бруно. — Но коль это удалось, дальше всё пройдёт как по маслу, вот увидишь.
— Ловко это у вас получилось, — восхищённо ответил Бруно. — Вам даже не пришлось совать им за шиворот по живой лягушке.
Тут повара вновь один за другим вошли, и Шеф-повар последним — он что-то нёс, в то время как его помощники, наоборот, старались скрыть это от наших глаз флагами, которыми неистово размахивали вокруг него.
— Ничего кроме флагов, Ваше Императорское Величество! Ничего, кроме флагов! — непрестанно повторял он, ставя блюдо перед Императрицей. Тут все флаги в один миг были убраны, и Шеф-повар снял крышку с широченного блюда.
— Что это? — слабым голосом вопросила Императрица, поднося к глазу подзорную трубу. — Винегрет какой-то, а?
— Её Императорское величество удивлены! — объявил Профессор во всеуслышанье, и многие захлопали. Шеф-повар сделал низкий поклон, потом ещё один, и, всё продолжая кланяться, словно случайно уронил на столик ложку, так чтобы Императрице оставалась только руку протянуть. Но та намеренно глядела в другую сторону, притворясь, что не видит.
— Я удивлена! — сказала она Бруно. — А ты нет?
— Нисколечко, — ответил Бруно. — Вы ведь сами сказали...
Но тут Сильвия зажала ему рот рукой, и закончила за него:
— Он, по-моему, очень устал. Ему хочется, чтобы поскорей начиналась Лекция.
— Мне хочется, чтобы поскорей начинался ужин, — поправил её Бруно.
Императрица с отсутствующим видом подняла ложку и принялась поигрывать ею. Через секунду она выронила ложку, и та свалилась прямиком в блюдо, так что когда Императрица её вынимала, ложка хорошенько зачерпнула винегрета.
— Поразительно! — произнесла Императрица и отправила винегрет себе в рот. — И вкус у него как у настоящего винегрета! Я думала, это только с виду винегрет, но теперь вижу, что это в действительности он! — Тут она отправила в рот вторую ложку.
— Он не долго будет в действительности, — сказал Бруно.
Но Императрица с лихвой уже отведала винегрета, и каким-то таинственным образом — мне не удалось заметить, каким именно, — мы все перенеслись в Павильон, где Профессор приступил к долгожданной Лекции.
ГЛАВА XXI. Профессор читает Лекцию
— В Науке... — вообще-то, и во многих других случаях, — обычно следует начинать с начала. Иногда, правда, лучше браться за дело с конца. Например, если вам нужно выкрасить собаку в зелёный цвет, может оказаться лучшим начать схвоста, так как с этой стороны она не кусается. Итак...
— Можно мне вам помогать? — перебил Бруно.
— Что помогать? — озадаченно спросил Профессор, на секунду поднимая глаза, однако не убрав пальца со странички своей записной книжки, чтобы не потерять нужного места.
— Красить собаку! — выкрикнул Бруно. — Вы начнете с её рота, а я...
— Нет, нет! — торопливо ответил Профессор. — Пока ещё мы не переходим к Экспериментам. Итак, — вернулся он к своей записной книжке, — я преподам вам Аксиомы Науки. После этого я покажу вам некоторые Образцы. Затем объясню один или два Процесса. И в заключение проведу парочку Экспериментов. Аксиома, знаете ли, это такая вещь, которую принимают без возражений. Например, если я вам скажу: «Как я рад, что вижу вас!», — то вы примите это без возражения, а значит подобные замечания отлично подходят, если нужно начать какой-нибудь разговор. Так что это будет Аксиомой. Или вот, предположим, я вам скажу: «Как я рад, что не вижу вас!» — то это будет...