— Запросите же хорошую цену! — крикнул я им вслед.
Пройдя несколько шагов, я вновь наткнулся на Сильвию.
— Ну как, дитя моё, где же твой мальчишка-разносчик? Не смог раздобыть вечерней газеты?
— Он побежал через пути к газетному ларьку, — ответила Сильвия, — и вон уже бежит с газетой назад — ой, Бруно, тебе следовало пойти на мостик! — Ведь уже раздавалось «чух-чух» приближающегося экспресса. Внезапно выражение ужаса появилось на лице девочки. — Ой, он упал на рельсы! — крикнула она и ринулась вперёд с такой скоростью, что у моей попытки задержать её не оставалось шанса.
Но тут рядом появился страдающий одышкой пожилой станционный смотритель; не на многое он был способен, бедняга, но тут оказался на высоте, и покуда я ещё только оборачивался к Сильвии, он всей лапищей схватил девочку за платьице, чем и спас её от неминуемой гибели, навстречу которой та устремилась. Моё внимание настолько было поглощено этим событием, что я едва-едва заметил метнувшийся силуэт в лёгком сером костюме, который оторвался от заднего края платформы и в следующий момент уже оказался на путях. Если только можно в такую ужасную минуту уследить за бегом времени, то в распоряжении бросившегося, пока экспресс не налетел на него, оставалось полных десять секунд, чтобы пересечь пути и подхватить Бруно. Удалось ему это или нет, совершенно невозможно было угадать — экспресс уже пронёсся мимо, и всё было кончено, жизнью или смертью. Когда рассеялось облако пыли, вновь открыв взгляду железнодорожные пути, мы с замиранием сердца увидели, что ребёнок и его спаситель невредимы.
— Полный порядок! — весело бросил нам Эрик, пробираясь к платформе. — Он больше напуган, чем поврежден.
Эрик поднял малыша и передал его в руки леди Мюриел, а сам взобрался на платформу с таким весёлым видом, будто ничего не случилось; однако он был словно смерть бледен и тяжело опёрся на руку, которую я ему поспешно предложил, опасаясь, что он не устоит на ногах.
— Я просто… присяду на минутку… — машинально проговорил он. — А Сильвия где?
Сильвия подбежала к нему и обхватила руками за шею, рыдая в голос.
— Ну-ну, не надо, — пробормотал Эрик с непривычным выражением глаз. — Ничего не произошло, что нужно оплакивать. Ты сама чуть не погибла ни за что.
— За Бруно! — всхлипнула девчушка. — И он бы сделал то же для меня. Правда, Бруно?
— Конечно, сделал бы! — откликнулся Бруно, ошеломленно оглядываясь.
Леди Мюриел молча поцеловала его и опустила на землю. Затем велела Сильвии подойти, взяла её за руку и сделала детям знак возвращаться туда, где сидел граф.
— Скажем ему, — дрожащими губами прошептала она, — скажем ему, что всё в порядке! — Тут она обернулась к герою дня. — Я подумала, это и есть смерть, — сказала она ему. — Благодаренье Богу, ты не пострадал! Понимаешь ли ты, как был к этому близок?
— Я понимал, что нельзя было терять времени, — просто ответил Эрик. — Солдат всегда обязан держать свою жизнь в кулаке. Да успокойся: я цел и невредим. Не сходить ли снова на телеграф? Полагаю, самое время.
— Я, пожалуй, провожу детей до дому, — сказал я, чувствуя, что мы стали лишними, — а позже вечерком загляну к вам.
— Теперь нам нужно вернуться в лес, — сказала Сильвия, когда мы порядком отошли. — Больше мы не сможем оставаться такого роста.
— Значит, когда мы с вами увидимся в следующий раз, вы опять будете совсем маленькими?
— Да, — ответила Сильвия, — но когда-нибудь мы снова сделаемся детьми, если вы не против. Бруно не терпится вновь встретиться с леди Мюриел.
— Она хорошая, — подтвердил Бруно.
— С удовольствием снова отведу вас к ним, — заверил я. — Может, не стоит мне отдавать вам Часы Профессора? Ведь когда вы снова станете маленькими, вам будет слишком тяжело их тащить.
Бруно весело рассмеялся. Мне радостно было видеть, что он почти пришёл в себя после той ужасной минуты, которую ему довелось пережить.
— Нет, нам не будет тяжело! — воскликнул он. — Когда мы станем маленькими, они тоже станут маленькими!
— И, кроме того, они сразу же сами собой вернутся к Профессору, — добавила Сильвия, — и вы больше не сможете ими пользоваться, так что лучше попользуйтесь ими сейчас. Мы должны стать маленькими, пока солнце ещё не село. До свидания!
— До свидания! — крикнул Бруно. Но их голоса прозвучали уже словно издалека, и пока я оглядывался вокруг, малыши исчезли.
— Так, до захода солнца осталось всего два часа, — сказал я, ускоряя шаг. — Используем это время с толком.
ГЛАВА XXIII
Часы из Запределья
Едва я ступил на городскую мостовую, как мне навстречу попались две женщины, рыбацкие жёны, только-только обменявшиеся словами прощания, за которыми, как вы понимаете, никогда не следует прощания, и мне пришло в голову немедленно произвести эксперимент с Волшебными Часами — дождаться конца этой сценки, а затем запустить её на «бис».
— Ну, добре, пока! Так не забудешь сказать нам, когда твоя Марта пришлёт весточку?
— Не, не забуду. А если ей там не понравится, так сама вернётся. Ну, добре, пока.
Случайный зритель мог бы счесть, что «тут и сказке конец». Но он ошибся бы, этот случайный зритель.
— Да не бойся, понравится! Ничего они ей плохого не сделают. Народ там спокойный. Ну, добре!
— А, кто их там знает. Ну, пока!
— Пока. Так расскажешь нам, что она напишет?
— Покажу письмецо, не волнуйся. Ну, добре.
Наконец-то расстались. Я подождал, пока они не отойдут друг от друга ярдов на двадцать, затем перевёл Часы на одну минуту назад. Поразительно! Две кумушки ринулись на свои места.
— …не понравится, так сама вернётся. Ну, добре, пока, — произнесла одна из них, и весь диалог повторился. Когда они снова разошлись, я позволил им отправляться своей дорогой, а сам зашагал через город.
«Но реальная польза произойдёт от волшебного свойства Часов, — думал я, — когда потребуется избежать какого-нибудь вреда, какого-нибудь неприятного события или несчастного случая…» И мне не пришлось долго ждать, когда потребуется пустить в ход это свойство Волшебных Часов, ибо не успел я ещё до конца додумать свою мысль, как произошёл именно такой несчастный случай. У дверей Эльфстоновского отделения компании «Оптовая торговля женскими головными уборами» стояла лёгкая двуколка, гружёная картонными коробками, которые возница одну за другой вносил в магазин. Одна из коробок упала на дорогу, но едва ли стоило из-за этого беспокоиться и убирать её — носильщик и так должен был сейчас возвратиться. Однако в этот момент из-за угла лихо вывернул юноша на велосипеде и, стремясь избежать наезда на коробку, потерял равновесие и грохнулся головой вперёд прямо под колёса ехавшего навстречу рессорного экипажа. Водитель экипажа выскочил, чтобы оказать ему помощь, и мы вместе с ним подняли невезучего велосипедиста и внесли его в магазин. У него была ранена голова и вся в крови, а одно колено основательно разбито; мы не колеблясь пришли к заключению, что лучше всего немедленно доставить парня к единственному местному аптекарю. Я помог разгрузить двуколку и обустроить её парой-другой подушек для удобства раненому, и лишь только тогда, когда возница взобрался на своё место и тронулся в путь, я вспомнил о той чудодейственной силе, обладатель которой с лёгкостью мог исправить подобное несчастье.
— Моё время настало! — сказал я себе и передвинул стрелку Часов назад, наблюдая при этом — на сей раз почти без удивления — как все вещи устремляются в те самые места, на которых они находились в ту критическую минуту, когда я впервые заметил упавшую картонную коробку.
Не теряя времени, я вступил на проезжую часть, поднял коробку и положил её назад в двуколку, и в следующую секунду из-за угла вылетел велосипедист, беспрепятственно промчался мимо двуколки и исчез в облаке пыли.
«Восхитительная сила волшебства! — ликуя думал я. — Сколько страданий я не только облегчил, но вообще свёл на нет!» И зардевшись от сознания собственной добродетели, я принялся наблюдать разгрузку двуколки, всё ещё держа Часы в руке, так как любопытствовал видеть, что произойдёт, когда вновь наступит та секунда, в которую я перевёл стрелку назад.