Это заметно огорчило Бхаубааба, и он пробормотал:
– Вот ублюдок! На какую же жестокость он был способен!
– Оказалось, на немалую. Мама не могла уйти от него и вернуться к своим родителям, которые все еще злились на нее за то, что она оскорбила их, выйдя замуж против их воли. После моего рождения она бросила работу и не могла быстро найти другую, потому что я была слишком маленькой, чтобы оставаться дома одной.
На глазах Бхаубааба заблестели слезы, но он ничего не сказал.
– Вскоре после моего пятилетия отец особенно сильно избил маму, тогда она схватила меня и убежала посреди ночи. Мы остались у ее бывшей коллеги, которая не могла поверить, что мой отец – учтивый джентльмен с умным взглядом, опрятной бородой, очаровательной улыбкой и британским акцентом – оказался чудовищем, срывающимся на жене. Но ее убедили синяк под глазом и рассеченная губа моей матери, и женщина приютила нас. Примерно через месяц маме удалось связаться с одним из своих однокурсников в Бангалоре, который помог ей устроиться учителем в престижную местную школу. Во время ссор родителей и маминых рыданий я привыкла запираться в своей комнате и одержимо перелистывать мои любимые книжки с картинками. Я рано научилась читать, и, наверное, это мне помогло. Я успешно сдала вступительный экзамен в той же школе и получила полную стипендию. Мама обрадовалась: весь день мы находились рядом, и ей не нужно было переживать, что она оставляет меня ради карьеры.
– А что случилось с Антоном?
– Мы потеряли связь. – Сильвия ненадолго остановилась, прежде чем продолжить рассказ. – Мама говорила, что он несколько раз звонил ей. Сначала он извинялся и уговаривал ее вернуться, но, когда она отказалась, стал угрожать, что покончит с собой. Мама не поддавалась на уговоры, тогда он стал угрожать ей физической расправой. Перед сном мы закрывали все окна и запирались на замок в спальне, и мне нельзя было ни выходить одной из дома, ни оставаться у друзей после школы. Но меня это не беспокоило: мне хотелось все время сидеть дома и читать. Потом звонки с угрозами стали поступать все реже. Будучи экспертом в области рекламы, Антон постоянно мелькал в новостях – на светских страницах журналов и так далее, – и мы примерно догадывались о его местонахождении. Но через некоторое время он исчез. Как говорится, скатертью дорожка.
– Мне очень жаль, что мой брат причинил столько боли тебе и твоей матери. Он ужасный человек. Если бы я только знал… Я бы не позволил вам так страдать.
– Мы еще малым отделались. Меня это больше не беспокоит. А тогда я пряталась в книгах.
– Мне интересно, как ты узнала обо мне?
– Отец часто рассказывал.
– Серьезно?
– Стоило мне сделать что-нибудь, что раздражало его, как он тут же говорил, что я вся в тебя. Ты всегда был частью моей жизни. Я впервые услышала твое имя, когда мне было три. Антон избивал маму, и я, видимо, сильно разозлилась. Я накинулась на него и вцепилась зубами в руку. Он закричал и отбросил меня в сторону, сказав, что я точь-в-точь как Тио Кадже. – Сильвия не хотела дословно цитировать его фразу «точь-в-точь как мерзкий педик Тио Кадже»: теперь она понимала значение этих слов. – Судя по тому, в каком контексте он упомянул твое имя, я поняла, что он тоже сделал тебе больно и что мы с тобой могли бы быть друзьями. Я всегда мечтала с тобой встретиться.
Бхаубааб грустно улыбнулся:
– Ну никто из нас не сдался без боя, не так ли?
– Мы вообще не сдались.
Глубоко за полночь Бхаубааб встал попить воды и заметил свет в комнате Сильвии. Он заглянул узнать, почему она до сих пор не спит, и обнаружил ее спящей. Он подумал, что она уснула за чтением, и, выключив свет, вернулся к себе.
На следующее утро за чашкой кофе Сильвия спросила:
– Ты выключил свет в моей комнате?
– Да. А что такое? Не стоило?
– Не стоило. Но ничего, я уже спала.
– В чем дело? Это как-то связано с Антоном?
И Сильвия рассказала ему. В детстве она боялась оставаться одна в темноте и по вечерам просила маму посидеть с ней, пока не заснет. Однажды Сильвия захотела спать раньше и попросила маму оставить уборку и уложить ее. Отец даже слышать этого не желал и строго приказал ей отправляться спать одной.