— Я частный детектив из Лос-Анджелеса. Вот удостоверение. — Она тщательно его просмотрела, долго вертя в руках, прежде чем вернуть.
— И что вас интересует относительно лица, о котором вы меня спрашивали, мистер Маклин, — относительно Сильвии Картер?
— Мне нужно установить факты, относящиеся к ее жизни между 1949 и 1956 годами.
— Зачем?
— Поскольку от этого зависит, вступит ли с ней в брак одно лицо, находящееся в Калифорнии.
— А когда вы установите интересующие вас факты, данное лицо решит не вступать с ней в брак. Я правильно понимаю?
— Очень возможно.
— А отчего вас волнуют именно годы после 1949, мистер Маклин? — говорила она все так же бесстрастно, но еще более неприязненным тоном, если такое возможно.
— Потому что фактами более раннего периода я уже располагаю.
— Так, может быть, достаточно и этого, мистер Маклин?
— Мне поручено выяснить все, включая указанные годы. За это мне платят, и нужно все сделать, как поручалось.
— Не хотелось бы мне говорить вам колкости, мистер Маклин, — задумчиво сказала она, — но, по-моему, вы просто негодяй. Неужели вы считаете, что настоящий мужчина может браться за подобные поручения?
— Очень многие берутся.
— И после этого вы будете говорить о мужском благородстве?
— Не больше, чем вы, миссис Филлипс. И о собственном тоже.
— Интересно, — покачала она головой.
— Разве? Не думал. По-моему, ничего тут нет интересного, да и нет у меня времени придумывать что-то интересное.
— Вы просто изумляете меня, мистер Маклин. Чего же вы добиваетесь? Ну допустим, действительно существовала эта Сильвия Картер — это я просто к тому, чтобы продолжить наш с вами спор, — и допустим, я се немного знала. Так вы думаете, после всего, что я от вас услышала, я с вами стану о ней беседовать?
— Думаю, что да.
— Да ну?
— Потому что, по моему убеждению, Сильвии Картер не следует выходить за человека, давшего мне это поручение.
— Вот как? А ведь он, наверное, очень богат, если позволяет себе нанимать частных детективов, чтобы разрешить свои сомнения.
— Да, он богат.
— И все равно мисс Картер не следует за него выходить?
— Не следует.
— Да почему же, мистер Маклин?
— Потому что он дал мне это поручение. Других объяснений не требуется.
— Вы, стало быть, присваиваете себе функции суда присяжных?
— Если хотите, да, присваиваю.
— А мне что прикажете думать, мистер Маклин?
— Да как хотите, — произнес я устало. — Я уверен, что на свете есть лишь один мужчина, который понимает Сильвию. Насколько мужчине дано ее понять.
— И кто же это?
— Он перед вами, — сказал я. На меня вдруг навалилась страшная усталость, я чувствовал, что весь выпотрошен, да и мир вокруг меня словно опустел. — Впрочем, — продолжал я, — это не имеет значения. Я, вероятно, заблуждаюсь. И вообще напрасно вас потревожил, — И с этими словами я повернулся, чтобы уйти.
— Минуточку, мистер Маклин, — остановила она меня.
Рука моя уже лежала на скобе, и я не обернулся.
— Я же просто шантажист, миссис Филлипс, — решил я закончить разговор. — Но ничего, не волнуйтесь. Кажется, я с этим поручением покончил, а что касается вас, постараюсь в жизни не вспоминать, что мы с вами встречались.
— Да почему же, мистер Маклин? Нервы сдали, не можете довести дело до конца?
— Можно и так на это посмотреть.
— Или вам просто страшно узнать про Сильвию все, абсолютно все?
Я опустил скобу, повернулся. Да, владеть собой она умеет. Стоит на том же месте и смотрит, не отрывая от меня глаз. Молчание становилось зловещим.
— Да, страшно, — прошептал я.
— Ну, тогда храни вас Бог, мистер Маклин, — пожелала она, не меняя своего бесстрастного выражения. — Я вам, вероятно, кажусь холодной, безучастной и так далее, но при всех моих пороках я не из лицемерных праведников, и муж у меня такой же. Вы правда думали, что можно меня взять на испуг? А вам не приходило в голову, что и до вас пытались, причем не раз? Я к этому привыкла, мистер Маклин, и бояться мне нечего. Я вышла за богатого человека, очень богатого, и он знал, кем я была прежде. А кем не была. Видите ли, мистер Маклин, в этом и заключается различие между Сильвией и мной. Я не отрекаюсь от своего прошлого. А она этого не может. А вы не в силах дойти до конца, узнавая факты из ее жизни. Теперь ситуация, мистер Маклин, вам должна быть ясна. И я ничуть вас не опасаюсь. Вы вообще меня никак не затрагиваете. Кажется, единственное, что я к вам испытываю, — это жалость.
Я смотрел на нее, опустив безвольно упавшие руки и чувствуя, как от усталости гудит все тело. Говорить мне было нечего. Она повернулась к дедовским часам и, не оборачиваясь ко мне, указала пальцем, что стрелка уже подошла к двенадцати.
— Я проголодалась, мистер Маклин, — заявила вдруг она. — Не подвезете ли меня куда-нибудь в ресторан, вы ведь с машиной? Заодно и про Сильвию поговорим.
— С большим удовольствием, — ответил я.
— Кстати, с мужем мы договорились увидеться вечером в городе. Я собиралась ехать поездом. Прекрасно будет, если подбросите меня до Нью-Йорка, там и пообедаем.
Теперь она опять смотрела на меня в упор.
— Но если вам хочется есть… — начал я.
— Ничего, мистер Маклин, можно и подождать.
И в первый раз за все это время она улыбнулась.
Часть 9
Нью-Йорк. Пятьдесят вторая
Глава I
Я отвез в Нью-Йорк миссис Филлипс, в прошлом Джейн Бронсон, и по пути сказал ей то, что рано или поздно надо было сказать: я в жизни ни разу не видел Сильвию и не перемолвился с ней ни словом. «Странно, правда ведь?» Она ответила, что ничуть не странно, это как посмотреть, я понимаю? Не совсем, признался я. Всего шесть недель назад я был в Питсбурге с Ирмой Олански, а шесть недель — это ведь совсем немного.
Пока ехали, разговор шел легко. Не надо было на нее смотреть, я старался не отрываться от дороги. Она заметила, что с мужчинами трудно говорить про женщин, ведь никто из мужчин женщиной стать не желает, если только он не гомосексуалист, и я улыбнулся, закивав.
— Зависть тут помогла бы.
— Когда я была близка с вашей Сильвией, этот афоризм был у нас в ходу. Кто всего больше не похож на мужчину?
— Женщина.
— А знаете, если бы вы с Сильвией сразу познакомились, так все ваше расследование тут же бы кончилось. Вы это ясно поняли?
— Конечно. Да я с самого начала знал.
— Для Сильвии это проклятье было, что она женщина. Вот в чем мы с ней несхожи. Может, еще и оттого, что она такая умная, не мне чета. Я-то просто это приняла как факт, что тут поделаешь. А Сильвия не могла — и жить по-настоящему начинала только тогда, когда ей не напоминало, ничто не напоминало, кто она такая. Ей просто надо было, чтобы никаких следов этого не осталось. И тогда она ощущала себя свободной.
— Я такой же, — сказал я.
— И вы тоже себе отвратительны, как Сильвия была себе отвратительна. Так, мистер Маклин?
— Почти всегда. Да, почти без исключений.
Глава II
Пообедали мы на Пятьдесят второй, в ресторанчике «Двадцать плюс один», и, глядя, как она входит в это заведение, где явно была не в первый раз, как на нее все пялятся, особенно двое, сидевшие за стойкой, я ею просто любовался. Пусть перешептываются у нее за спиной, она к такому привыкла. Гордая, прямая, словно шомпол проглотила, а лицо — многолетние тренировки — настоящая маска, можно подумать, оно закрыто тонкой пуленепроницаемой пластиной, но за ней что-то, наоборот, мягкое, я просто физически чувствовал, как эта пластина давит на нежные ткани. Девочкой она жила в крохотном городке среди прерии, называвшемся Джерико, это в Северной Дакоте. Отца се насмерть забила взбесившаяся лошадь, когда ей было семь лет, и Джейн это запомнила на всю жизнь. Год спустя покончила с собой ее мать. Подобно Сильвии, она никогда для себя не просила одолжений в мире, с которым ее ничто не связывало, как и мир с ней, и если будни сиротского приюта, где прошло ее детство, были чуть краше атмосферы того жуткого дома, который был родным для Сильвии, то различие, право же, слишком невелико.