Он еще говорил, когда варп-тварь материализовалась из пустого воздуха. Она представляло собой мешанину зубов и щупалец и имела множество ртов, каждый из которых говорил на своем языке. Она так спешила наброситься на Байла, что смела с пути несколько когитаторов и стеллажей с оборудованием. Тот не двигался. Он не мог допустить, чтобы она повредила его резервуары или их драгоценных обитателей. Ксиклос-пистолет зашипел, пронзая резиновую плоть серебристыми иглами.
Демон завопил и ударил его щупальцами, усеянными присосками. От силы удара он опустился на колено, а системы внутреннего мониторинга в броне подали предупреждающий сигнал. Посох выпал из руки и с недовольным рычанием откатился. Демон сменил цвет с розового на фиолетовый, и опухоль в центре извивающихся щупалец лопнула, обнажив пощелкивающую пасть с блестящими, похожими на алмазы зубами. Он не сомневался, что эти зубы способны раскусить керамит. Порожденная магией плоть подгнивала в местах, куда попали иглы, но недостаточно быстро.
Отростки обвились вокруг его рук и шеи. Он отдал мысленную команду, активируя хирургеон. Он сам разработал хитроумное устройство. Оно цеплялось за его плечи и позвоночник с силой, порой удивляющей даже его, а паучьи лапы, казалось, обладают собственной волей. Сейчас, впрочем, они решили ему подчиниться. Шприцы и резаки устремились вперед, костная дрель с жужжанием проснулась. Демон завизжал — от боли, как он надеялся. Когда дело касалось этих созданий, уверенности быть не могло.
Тем не менее существо не только не отпускало его, но, болезненно сдавливая, тянуло к своей щелкающей пасти. Хирургеон продолжал рубить и резать. Байла окатило приторным запахом, как от гнилых фруктов, брызги ихора с шипением летели на когитаторы и банки, но демон все отказывался его отпускать.
— Вот упрямое животное — как все тебе подобные.
Заметив символы, выжженные на том, что служило твари плотью, он понял, почему оно так себя ведет. Кто-то вызвал его и наслал на него. Невозможно было определить, как долго оно охотилось и ждало подходящего момента, чтобы напасть. Такое случалось уже не в первый раз: его враги были бессчетны и часто не знали меры.
Он вырвал руку из колец и нащупал самый большой из символов. Плоть была как резина, натянутая на мокрый песок. Он погрузил в нее пальцы, зная, что древние сервоприводы в латной перчатке обеспечат его необходимой силой. Противоестественная плоть разорвалась с влажным звуком, и он содрал отметину. Из раны повалил мерцающий дым.
Демон задрожал, и из многочисленных ртов вырвался вой.
— Больно, да? — сказал Байл. Пока тварь дергалась, он высвободил игольник, нацелился в пустоту за вращающимся кругом зубов и опустошил в нее весь цилиндр. Демон отдернул от него щупальца и бросился назад, врезаясь в люк. Из-за клыков шел перламутровый дым. Теперь он кричал, лепетал на сотне языков, молил о пощаде, проклинал его, клялся отомстить. Каждый рот вопил что-то свое.
Он осмотрел подергивающийся обрывок плоти в руке. Он надеялся, что тварь исчезнет, лишившись символа, но у нее могли быть другие привязки. Обрывок пульсировал, словно мог существовать отдельно. Байл опустил его в банку, на которой, как и на всех остальных, были изображены особые знаки, не дающие образцам испортиться или распасться. Вытерев пальцы об плащ, он поднял посох и приблизился к рыдающей, дрожащей массе на полу. Тварь попыталась ударить его одним гниющим отростком, но тот распался на зловонные части, когда Байл отбил его в сторону посохом.
— У тебя еще есть силы драться. Это хорошо.
Хирургеон возбужденно защелкал, уловив его мысли, и, сверкая лезвия, приготовился к сбору образцов. Пульсирующая масса попятилась, теряя куски при каждом всполохе плоти. Байл все-таки оказался прав. Оставшись без связующей руны, демон распадался. На его туловище выросли глаза, словно опухоли, и одновременно уставились на него. Байл помедлил. Во взглядах не было гнева или хотя бы отчаяния. Нет, в них был… расчет? Радость?
Сенсоры предупреждающе завопили, и в то же время что-то обхватило его за голову и дернуло назад. Демон оказался не один. Байл упал рядом с металлическими стеллажами, забитыми связками мышечных волокон и протезными конечностями. Склянки с каталепсическими узлами, оккулобами и железами Блетчера попадали с полок и разбились об пол вокруг него. Потеря столь ценных материалов подняла в нем волну ярости, и он с рыком вскочил, выставив перед собой посох. К нему устремилось второе существо, похожее на первое, только с шипастыми щупальцами.