На фоне исключительно плохих новостей это можно было счесть новостью хорошей, и Лия немного повеселела. К тому же воспоминание о Феликсе было приятным…
Жаль, что она не сообразила попросить его телефон. Хороший он парень. И умный, что радует. Не то чтоб Лия предпочитала интеллектуалов — нет, это племя ей совсем не нравилось, вымороченное какое-то: гипертрофия мозгов на фоне атрофии чувств. Но и с дураками иметь дело она не желала. А Феликс вот как раз нормальный, без крайностей… И внешность у него симпатичная, между прочим. Надо будет как-то его найти. Она ведь знает, где он работает, так что не проблема!
За завтраком Маша агитировала Лию ничего не предпринимать до возвращения Славки.
— Даже если ты в полицию пойдешь, я сомневаюсь, что они станут провожать тебя домой, а одной туда нельзя! Вдруг там эта какашка засаду устроила! Поджидает тебя!
— Маш, я не могу торчать у тебя целый день. Мне нужен мой мобильный, клиентам на сегодня встречи назначены, я должна срочно их отменить, а все номера — в сотовом! Да и вообще, с какой стати Славка, прямо с самолета, должен заниматься моими делами?
— С такой, что ты моя лучшая подруга!
— Машунь, не усложняй. Я папу попрошу сходить со мной.
— Папу! — фыркнула Маша. — Когда у тебя уже свой мужик будет, а не папа? Неприлично в твои годы, между прочим, с папой ходить! И чем тебе Игорек не угодил?
Игорек — это Лиин бывший парень, художник, с которым она рассталась полгода назад.
— С юмором, обаятельный, талантливый! — продолжала подруга.
Неистребимая Машкина страсть лезть в чужие дела сегодня Лию раздражала.
— Ему нянька нужна, а не жена. Он художник, а ты при нем подтиратель соплей. Мне эта роль не подходит, ты прекрасно знаешь… Все, Маш, закончили.
— Всем мужикам нянька нужна! — не сдавалась Маша. — Моему Славику, хоть он и крутой, тоже!
С точки зрения Лии, Славке, успешному спортивному массажисту, нянька вовсе не требовалась — он, напротив, обладал всеми чертами брутального мачо, при котором женщине отведена роль сладкой кисочки, — но Маше было приятнее так думать. Это поднимало ее самооценку.
— Машунь, я в ваши отношения со Славиком…
— Ой, ладно, ладно, ты у нас самодостаточная, в чужие дела не лезешь, в свои не пускаешь!
— Врать-то.
— Я не вру. А… преувеличиваю! — Маша вдруг расхохоталась. — А что, так интереснее!
Вот за это ее Лия любила: за легкость характера, за веселость и необидчивость.
— Так завтраком накормишь?
Глава 6
Прошел уже без малого месяц с тех пор, как три дела легли к Громову на стол. Он их внимательнейшим образом изучил, сравнил. Никаких сомнений: это почерк сексуального маньяка. Все три девушки изнасилованы, задушены, а затем положены в ванну, наполненную водой. Во всех случаях в воду добавлено немного хлорки, отлично уничтожающей генетические следы насильника, если таковые были (слюна, пот), и довольно большое количество душистой соли для ванны, имеющей зеленоватый цвет. Установить, от какого производителя соль, невозможно — подобной базы данных в России не существует. Даже ее первоначальный цвет неизвестен — под действием хлорки она должна была изрядно обесцветиться.
Хлорку и соль убийца приносил с собой — у жертв ни того, ни другого не обнаружено. Значит, это часть ритуала. Не хлорка — у нее лишь практическое назначение, — а зеленая соль, именно она. Что она ему давала? Почему зеленая? Или важен запах? По словам тех полицейских, которые побывали на месте преступления, он, скорее, цветочный. Один сказал — ландыш, другой — жасмин, остальные пожали плечами: не разбираются, но точно не хвойный. Эти цветы, точнее, запахи, вызывают у маньяка какие-то ассоциации?
Вопросы, одни вопросы…
В ритуал входило и вырезание треугольников на телах жертв. Их было разное количество, находились они в разных местах. Посему Громов в конечном итоге исключил какую-то логику в их геометрии, то есть в форме, сосредоточившись на содержании — то есть на вопросе: что? Пытаясь найти ответ, он изучил под лупой фотографии девушек на пляжах, а Костик с Димычем (который тоже давний товарищ и друг, много дел вместе провернули!) опросили родителей и знакомых с одним вопросом: что там было?
Фотографии оказались слишком мелкими, сняты общим планом, и ничего на них разглядеть не удалось.