Скольким людям на Брянщине мы бесконечно обязаны! Как нам расстаться с Григорием Ивановичем Кривенковым? Этот пожилой, тяжело больной человек в дни отступления нашей армии организовал сбор оружия и спрятал его для партизан. Только нам он передал несколько десятков пулеметов и почти тысячу винтовок. А таких преданных друзей на Брянщине у нас очень много, мы сердцем породнились с ними...
Известие о прибытии к нам связного от Ковпака застало меня и комиссара Захара Богатыря на собрании в деревне Смилиж. Садимся на коней, спешим в Красную Слободу.
Саша Ларионов быстренько открыл нам ворота.
- Где гость?
- Здесь, в штабе.
- А накормить обедом хоть догадались?
- Так точно, догадались.
- Что за человек, молодой?
- Видать, за шестьдесят, а старик ловкий, живой...
- Так ему же с дороги сначала отдохнуть надо...
Резко скрипнула дверь. На крыльце появился настоящий дед-мороз. Круглое лицо обрамлено белой бородой. Он в домотканом зипуне, сшитом по самой древней моде.
- Зачем же сразу на отдых, Александр Николаевич, - мягким голосом заговорил дед-мороз, - я ж не в санаторий прибыл...
Крепко пожимаем руку долгожданному посланцу, по-дружески обнимаемся. Это Алексей Ильич Коренев, испытанный ветеран: партизанил еще в гражданскую войну. Приглашаем гостя в дом.
Пришелся этот человек нам сразу по душе, и беседа потекла непринужденная, можно сказать, братская.
- Сидор Артемьевич, - заговорил Коренев, - просил передать вам и вашим хлопцам сердечный привет.
- Как себя чувствует Сидор Артемьевич?
- Если считать по военному времени, ничего, сносно. Он послал меня к вам с большой просьбой. Нельзя ли передать по радиостанции отчет нашего отряда и просьбы к ЦК Компартии Украины?
- А почему же нет? - весело откликается Богатырь.
Мы рассказываем о нашей поездке в Хинельский лес.
- Нам товарищ Куманек уже говорил. Сидор Артемьевич очень жалеет, что вы нас там не застали.
Из последующего разговора узнаем, что противник вытеснил ковпаковцев из Спасских лесов и они вынуждены были снова вернуться в Хинельский лес.
- Но и там ворог что-то затевает.
Поведали мы Кореневу о наших делах под Серединой-Будой, у хутора Хлебороб. Коренев слушал молча, видимо вбирая в себя все подробности боя, чтобы потом доложить обо всем своему командиру.
Когда Захар начал говорить о нашем партизанском крае, о результатах боевых действий отрядов за последние четыре месяца, мне показалось, что Кореневу все это уже известно. Да это и понятно, ведь до нас он успел побывать в Суземском райкоме партии и райисполкоме. А главное, проехав по одной трети нашей Малой партизанской земли, гость не мог не заметить работающие сельсоветы в деревнях, отряды самообороны на своих постах и повсюду партизан, партизан, партизан... Коренев, этот повидавший жизнь умный человек, не мог также не понять, что райцентр, железнодорожную станцию и до сотни деревень враг не по своей охоте уступил партизанам.
- Концентрация сил противника в Середине-Буде и в Севске задумана не без умысла, - делюсь своими мыслями. - Видимо, нас решили изолировать от Хинельского леса.
- Вот поэтому мы и решили направить в Середино-Будский район отряды Боровика и Воронцова, а также выслать диверсионные группы вот сюда, на железную дорогу Зерново - Конотоп, - водит по карте карандашом Богатырь.
- От станции Зерново до Навли все полотно уже разобрано партизанами и мосты тоже взорваны, - добавляю я. - А им крайне нужна эта дорога, связывающая Киев с Брянском. Сейчас транспорты с живой силой и техникой враг вынужден пускать по гомельской дороге. Хорошо бы нам сообща оседлать и эту дорогу. Как вы на это смотрите?
- Братцы дорогие, - Коренев отзывается с огорчением. - У нас же сейчас нет ни килограмма тола. Сидор Артемьевич просил узнать, не сможете ли вы помочь нам взрывчаткой и патронами.
Я молчу. Богатырь, понимая мое щепетильное положение и хорошо зная, как тяжело обстоят у нас дела с боеприпасами, заводит речь о том, что мы начали воевать, имея на вооружении пять винтовок и один пулемет, снятый с сожженного танка.
- А нам Воронцов говорил, что у вас заблаговременно были заложены специальные базы, - неожиданно заканчивает свое повествование Богатырь.
- Да, но нам пришлось вести тяжелые бои, и мы все запасы израсходовали. Поэтому и пришлось уходить в Хинельский лес.
Как нельзя кстати появились Бородачев и Рева. Павел уже гремит с порога:
- Ну, Александр, завтра передаю зенитный пулемет на партизанское вооружение.
- Еще неизвестно, Павел Федорович, - смеется Бородачев, - что завтра пристрелка покажет.
- Я, товарищ начальник штаба, сам не беспамятный, так что, пожалуйста, без намеков. - Рева садится рядом со мной и продолжает свое: - Отрегулировано, как на аптечных весах. Осталось только попробовать.
Знакомлю Павла с Кореневым. Говорю, что наш Рева мастер на все руки: восстанавливает брошенные орудия, минометы и другое оружие. Рева верен себе:
- Ты еще только не доложил, что я это оружие на себе сначала пробую... Только я посмотрю, чи будете вы смеяться, как Рева возьмет и организует вам целый толовый завод.
Наперебой расспрашиваем нашего друга, откуда взялась такая идея.
- Что, шутишь или правду говоришь? - не выдерживаю я. - Яки могут быть тут шутки, - Рева говорит почти серьезно. - Будем выплавлять тол из снарядов. Технологию я уже разработал. Теперь ищу два больших котла. Головки от снарядов к бису открутим, тол будем плавить и заливать прямо в формы. Будут мины и для эшелонов, и для танков, и для чего захочешь... Он берет бумагу и начинает набрасывать контуры будущего "завода".
- А артиллерию закопать решил? - спросил Богатырь.
- Нет, зачем. Будем плавить снаряды, которые к нашим пушкам не подходят. Их полно под снегом лежит.
- Вот если сделаешь такое, ей-богу, расцелую тебя при всем честном партизанском народе, - говорю я.
- Ты що, дивчина, чи шо, - отмахивается Павел.- Сам говорил, що выход шукать надо, вот Рева и шукае...
Но стоило мне только заикнуться Кореневу, что если у Ревы дело получится, то мы сможем поделиться с ковпаковцами взрывчаткой, как наш изобретатель уставился на меня и потер ладонью свой широкий лоб:
- Я ж, Александр, пока только технологию нашел... Да еще склад с боеприпасами...
И осекся. Понял, что проболтался. Вижу, что наш рачительный хозяин не собирается делиться с кем-нибудь своим добром.
- Брось шутить, Павел, - говорю ему. - Ты что, склад со снарядами нашел? Ну говори же!
- Да ну, чего уж тут говорить, - уже обижается Павел. - У меня еще все в проекте, а ты уже наш тол раздаешь соседям.
- Павел Федорович, - ластится к нему Коренев.- Мы же с тобой земляки, и значит, почти родственники. Как же ты так рассуждаешь?
- Дружба, браток, дружбой, а фашистов бить и мне самому хочется.
Хорошо знаю, что Павел не любит, когда на него оказывают давление или еще того хуже - делают это в приказном порядке, но в этот момент мне нельзя было считаться с его самолюбием.
- Надо помочь ковпаковцам патронами и взрывчаткой.
- Тола нет, - сухо отвечает Рева. - А патронов можно и дать, если половину пулеметов законсервировать.
- И пулеметы консервировать не будем, и ковпаковцам поможем, - нажимаю я.
- Патронов у нас действительно мало, - поддерживает Реву Бородачев. - И я, кстати, не думаю, что наши пулеметчики настолько хуже других стреляют, чтобы оставлять их без боеприпасов.