Встает М. И. Дука. До войны Михаил Ильич учился в Москве в высшей школе профдвижения, откуда в первые дни войны был командирован ЦК партии в Брянск для подготовки подполья и организации явочных квартир, а также для закладки партизанских баз в Брянских лесах. С августа 1941 года он действует во вражеском тылу.
Уже первые операции, в том числе разгром штаба немецкого корпуса, показали силу партизан. Народ поверил им, поддержал в борьбе, которая с каждым днем принимала все более ожесточенный характер. Вскоре Дука уже командовал большой партизанской бригадой.
Дука ставит два очень серьезных вопроса. Партизаны, выполняющие специальные задания, нуждаются в особом оружии. Пора подумать об обеспечении их бесшумными винтовками и пистолетами. Далее Дука приводит такой случай. На железнодорожном узле Брянск-II нашим подпольщикам удалось вывести из строя более двух десятков паровозов. Совинформбюро не замедлило сообщить об этой победе. Разъяренные фашисты в ответ немедленно схватили и расстреляли двадцать пять заложников. Вряд ли нужно спешить с такого рода сообщениями: они всегда вызывают новые репрессии со стороны оккупантов.
Сталин тут же подходит к телефону и, позвонив Е. М. Ярославскому, пересказывает слова Дуки. - Давай сейчас не будем хвалиться нашими успехами, рекомендует он. - Расскажем всю правду после войны. Один за другим выступают партизанские командиры. Рассказывают о своих людях, их делах, о том, как поднимается на борьбу с врагом местное население. Видимо, Сталин не каждое наше утверждение берет на веру, иногда засыпает уточняющими вопросами. Допытывается: - Зачем вам столько пулеметов? Что вы делаете с минометами? Зачем вам артиллерия? Нужно ли партизанам иметь такое тяжелое и громоздкое оружие? Зачем вы берете города? Вы же не в состоянии их удержать? Зачем вам иметь свою точно очерченную территорию?..
Вопросы подчас неожиданные для нас. Разговор все время переносится с одной темы на другую. И отвечать бывает не так-то просто.
Возьмем, к примеру, замечание по поводу пулеметов. Мы доказываем, что нам необходимо их как можно больше. В самом деле, каждый взвод СС имеет свыше десяти пулеметов, остальное - автоматы. С винтовкой перед таким плотным огнем не устоишь. Сейчас у нас пулеметов стало почти столько же, сколько в равноценных по численности немецких частях. И жить стало легче. Мы убедились, что враг уклоняется от встречи с партизанскими пулеметами. По крайней мере, не помним ни одного случая, чтобы фашисты бросились на пулемет. Даже когда противник численно превосходит партизан, наши три-четыре пулемета, как правило, останавливают его.
А минометы у нас не только для того, чтобы со значительного расстояния обстреливать гарнизоны противника или его войска на дорогах. Мы научились умело сочетать минометный и артиллерийский огонь с пулеметной огневой сеткой: когда враг залегает от очередей пулеметов, минометы заставляют его подниматься с земли.
Для того же чтобы использовать все виды оружия более эффективно, мы выманиваем врага туда, где нам выгоднее бить его.
Районные центры и города мы берем не для того, чтобы их удерживать. Нас интересует другое. Во-первых, в городах, как это было при операции по взятию Ямполя, всегда имеются большие продовольственные базы. Во-вторых, даже одна только попытка нападения на тот или иной город создает реальную опасность гибели фашистских чиновников, и это не может не вызвать нервозность и панику в стане врага. Не желая умирать от партизанской пули, коменданты, гебитскомиссары и другие начальники оккупационных войск стремятся держать вокруг себя многочисленный гарнизон в ущерб охране железных дорог и мелких населенных пунктов. А это только на руку партизанам.
Нам нужна своя партизанская территория прежде всего потому, что это дает возможность защитить какую-то часть населения от грабежей и убийств. Такие районы становятся убежищем и притягательным местом, куда идут люди со всех сторон. Получается двойная услуга: мы защищаем местных жителей, а они помогают нам, снабжают нас всем, чем богаты, дают нам приют, ухаживают за нашими ранеными. Мы очень несмело заметили, что чаще страдаем от недостатка боеприпасов, а не оружия. Понимаем, что боеприпасы сейчас очень нужны фронту, но если есть возможность, то просим помочь.
Ответ был и неожиданным и выразительным:
- Теперь у нас с боеприпасами вопрос решен, и ими мы обеспечены до конца войны. Мы можем вам дать и артиллерию, и минометы, и боеприпасы.
- Необходимо решить вопрос с самолетами, - подхватил Пономаренко.
- А что с самолетами?
- Снабжение партизан все еще находится в полной зависимости от фронтов, объяснил Пономаренко.
- Давайте для начала прикрепим к партизанам полк Гризодубовой, - обращаясь к Ворошилову, сказал Сталин и добавил после небольшой паузы: - Передайте ей мое распоряжение.
Вот, думаю, здорово! Проблема, недавно казавшаяся нам неразрешимой, вдруг стала сразу близка к решению.
Между тем Сталин продолжает спрашивать о перспективах дальнейшего развития партизанского движения. Я сказал, что ЦК партии Украины поручил мне разведать возможности перехода на правый берег Днепра. По маршруту, по которому намечен этот переход, уже работает наша разведка, и ее данные свидетельствуют о том, что пройти туда можно. Мы рассчитываем, что наши войска скоро перейдут в контрнаступление, и, если мы займем позиции на правом берегу Днепра, это облегчит им форсирование реки.
- Но до этого, - объясняю я, - нам предстоит провести и другую работу. Партизанское движение не везде еще получило должное развитие, нет оружия, и леса почти полностью контролирует враг. Наш приход на правобережье Днепра поможет народу подняться. С товарищем Ковпаком мы советовались, - закончил я, - он согласен на такой переход.
Сталин подзывает меня к карте и просит, чтобы я показал, как мы намерены осуществить этот тысячекилометровый переход по тылам врага. Стараюсь как можно подробнее осветить наш маршрут.
Ни одного вопроса мне не последовало. Сталин вскоре посмотрел на часы и стал завершать совещание.
- Как вы отнесетесь к тому, - сказал он, обращаясь к партизанским командирам, - чтобы назначить при Центральном штабе партизанского движения главнокомандующего? - И тут же сразу назвал кандидатуру на эту должность: Как вы смотрите, если главнокомандующим будет товарищ Ворошилов?
Мы восприняли это предложение с воодушевлением.
- Надо издать специальный приказ, который стал бы программой дальнейших действий для всех партизан. Дело в том, что если мы дадим партизанскому движению правильное направление, то тем самым намного облегчим условия для достижения победы над врагом.
Далее Сталин говорит, что наша задача - разрушать коммуникации врага на всем их протяжении.
- Пусть на пути к фронту его войска встречают тысячи препятствий. Уже поэтому необходимо всячески содействовать развитию партизанского движения. Надо подумать о перераспределении партизанских сил. Нужно вывести наиболее сильные соединения в новые районы, где населению еще не удалось сплотиться в вооруженные отряды и создать по-настоящему действующее подполье. Совершенно очевидно, что без помощи, как вы называете, Большой земли и крупных партизанских отрядов и соединений, получивших уже известную славу, потребуется много времени для развертывания партизанского движения в этих районах. Поэтому есть предложение сегодня не затрагивать вопроса о переходе партизан на правый берег Днепра. Специально обсудим завтра... - Сталин задумался и вдруг добавил: - Учтите, товарищи, что без активной помощи партизан нам придется воевать еще четыре года...
Потом он обратился к нам всем с заданием подготовить к завтрашнему вечеру проект приказа главнокомандующего с учетом всех проблем развития партизанского движения. Мы тогда были поражены этим поручением и расценили его как акт величайшего к нам доверия. Кстати замечу, что тогда мы исписали немало бумаги и текст проекта приказа едва уложился на десятке страниц. Несколько позже, когда мы были уже на своих партизанских базах в тылу врага, нам вручили приказ, поместившийся на полутора страницах, и наших формулировок я что-то там не обнаружил.